Как же Эдвард ненавидел эту жизнь. Нескончаемую школу, необходимость скрываться от общества, говорить и вести себя с осторожностью и постоянно оглядываться. Все время думать о том, чтобы не выдать себя, не выдать всю семью, не подставить их под удар. Скрывать свои чувства, эмоции, ощущения. Не давать вырваться силе. И вовремя останавливаться в любом действии.

Вовремя остановиться - это у него никогда не получалось, как ни пытался научить его спокойствию и терпению его приемный отец. И иногда, когда Эдвард срывался особенно сильно, Карлайл тоже срывался.

В их кровеносных сосудах течет одна и та же красная жидкость, а разница в биологическом возрасте всего 6 лет. Это считалось бы инцестом - кровосмешением - но человеческие законы на вампиров не распространяются, а брак у них понятие формальное. И когда Эдварда в очередной раз трясло от невыпущенной наружу агрессии - не пролитой крови - Карлайл оказывался рядом и утаскивал его подальше от других. В дальнюю закрытую комнату и захлопывал за ними дверь.

И там они могли выместить друг на друге всю ярость. Обменяться ударами, но если всей семьей они играли - в бейсбол или в теннис парами, неважно, - то наедине они дрались по-другому. И после нескольких ударов Карлайл переставал бить, и Эдвард втискивал его лицом в стену и стягивал одежду, не встречая сопротивления, жадно целовал в шею, в волосы. Агрессия меняла вектор, не снижая накала, и Эдвард двигался резко, жестко, почти жестоко, а Карлайл упирался руками в стену и подавался навстречу.

Ни дыхания, ни вскриков, абсолютное молчание и непристойные звуки соединения плоти.

Потом оба сползали на пол, успокаиваясь, и Эдвард осторожно - на место ушедшей агрессии приходит неуверенность - трогал Карлайла за плечо. Тот оборачивался, клал холодные пальцы Эдварду на шею и нежно целовал в губы. Завершением этого обмена ударами.

Конец.