СОСЕДИ В БРАКЕ!!!

Страница: « 1 2

Сообщений 31 страница 37 из 37

Поделиться312010-03-14 15:55:24

Автор: balbes_i
Новичок
Зарегистрирован: 2010-02-23
Приглашений: 0
Сообщений: 6
Уважение: [+0/-0]
Позитив: [+0/-0]
Провел на форуме:
3 часа 35 минут
Последний визит:
2021-02-13 18:33:46

Глава 5. Месяц пятый: Выясняя обстоятельства.
Эдвард

- Беллз, пусти меня, пожалуйста, так ссать хочется, – подвывал я под дверью туалета, скрестив ноги и прижав ладони к причинному месту. Стоило Белле «официально» узнать, что она находится в интересном положении, как сразу же «включился» токсикоз, словно ее организм отрывался на нас за блаженный период первого триместра. Какой идиот проектировал эту квартиру? Охрененная площадь, две спальни и при этом, единственная ванная и один туалет. Надо с этим что-то делать.
- Мне тоже, Эдвард, – услышал я ее скрипучий голос, то есть на самом деле скрипучий.
- Ну ты же там, – привел я неоспоримый довод.
- Да, но твой ребенок занят выпихиванием из меня завтрака, – пояснила она, и, как подтверждение ее слов, по ту сторону двери тут же начали доноситься соответствующие звуки.
- Мы еще не завтракали.
- Это вы, Эдвард Каллен, не завтракали, а мы с малышом это сделали. – Я усмехнулся: Белла в последнее время частенько глубокой ночью или ранним утром пробиралась на кухню, чтобы чего-нибудь перехватить. Ее эта новая привычка тревожила, а меня забавляла.
- Тебе подержать волосы, дорогая? – заботливо поинтересовался я.
- Эдвард, ты слишком буквально воспринял слова о возложенной на тебя миссии быть «Идеальным Мужем Беременной Женщины». Если ты увидишь, как меня рвет, я точно от стыда утоплюсь в унитазе.
- Фу, там же…это… – Я передернул плечами, но она этого, конечно, не видела, но зато слышала отвращение в моем голосе.
- Сначала я три раза смою, потом залью все «Доместасом», еще три раза смою и после этого утоплюсь, – сказала она, улучив секундочку между сеансами рвоты.
- Белла, Брюзер тоже хочет ссать, – спустя примерно пару минут молчания произнес я. Да, эта маленькая тварь, склонная к алкоголизму, снова жила у нас. Элис с Джаспером решили сделать у себя в квартире ремонт, поэтому сами поехали жить к Розали с Эмметом, а пса отправили к нам. Когда я справедливо возмутился, почему это животное не может остаться со своими хозяевами, мне, как недоразвитому, объяснили, что им будет «тесновато впятером», «почти походные условия и все такое». Тогда я предложил, чтобы Джаспер с Элис остались у нас, на что Белла сказала, что, во-первых, «пес приписан к этой квартире» (то есть теперь уже моей!), ну а потом спросила, хочу ли я видеть каждое утро и вечер своего ехидного брата и его гиперактивную невесту. Да, я трус, поэтому выбрал одно исчадие ада вместо двух.
- Так выгуляй его! – рявкнула она, утомившись моим скулежем.
- Мне нужно поссать, я не смогу терпеть еще около получаса! Не рядом же с Брюзером мне в парке пристраиваться, в самом деле? – Мой вопрос потонул в звуках блевотины. Мой порог брезгливости сильно повысился примерно полторы недели назад, когда все "это" и началось, то есть когда я предлагал Белле подержать ей волосы, я реально был готов и способен это сделать. Когда я услышал, что с той стороны все стихло, я продолжил. – Белла, если ты не пустишь меня немедленно, то, клянусь, сделаю, как той парень в фильме, который вы с девчонками заставили нас смотреть по телику в субботу. Ну там, где они по-пьяни поженились в Вегасе, а потом выиграли кучу денег. Я сделаю это, Белла, я помочусь в раковину! – озвучил я страшную и вместе с тем отчаянную угрозу: отчаянная потому, что нужда меня прижала уже настолько, что я действительно готов был на это пойти, страшная – так как знал, что потом жена оторвет мне за это причиндалы.
- У тебя тридцать секунд, – выдохнула она, распахивая дверь сортира и пропуская меня туда.
- О, спасибо, дорогая! – с восторгом произнес я, выпячивая губы, чтобы чмокнуть ее в щеку в качестве благодарности.
- Живо, Эдвард! Меня сейчас снова вывернет! – крикнула она, не дав мне себя поцеловать.
- Хорошо-то так, – простонал я, облегчаясь, и услышал, как за дверью тихо посмеивается супруга. Нет, все же здóрово ловить кайф от таких элементарных вещей. Современные люди зажрались – надо быть проще.
Из туалета я не выходил, а выплывал, абсолютно удовлетворенный. Белла отпихнула меня и быстро вернулась в «тайную комнату», как когда-то назвал нашу уборную Эм.
Помыв руки и проигнорировав недвусмысленные намеки Брюзера, державшего в зубах поводок, я снова вернулся к занимаемой ранее дислокации – под дверь туалета.
- Белла, я все хотел спросить: а как это ты так долго не догадывалась о том, что беременна? Просто у вас, женщин, ведь циклы, месячные и все такое, – нерешительно начал я. В последние две недели, то есть с тех самых пор, как я узнал, что она беременна, мы много разговаривали (все же мы еще слишком мало знали друг о друге), но вопрос, который меня так беспокоил днем, в перерывах между работой с документами и деловыми встречами, я просто забывал озвучивать вечером, когда возвращался домой, так как всегда, совершенно неуловимым, каким-то даже магическим образом, отвлекался на другие темы, да просто на свою жену.
- У меня были месячные, – услышал я ее усталый ответ.
- Были? – с сомнением переспросил я.
- Да.
И тут я вспомнил. Мы были женаты меньше месяца, когда в один из дней Белла ближе к вечеру позвонила мне на мобильник.
- Эдвард, ты уже освободился?
- Еще нет. Нужно просмотреть пару документов перед завтрашней встречей. Что-то случилось?
- Мммм…
- Что такое? – Я уже начинал паниковать.
- Ты не мог бы купить для меня кое-что?
- Если это не тяжелые наркотики, то да, – не скрывая облегчения в голосе, произнес я.
- Мне нужны тампоны, – тихо сказала она. Черт!
- Что? – с надеждой на то, что ослышался, переспросил я.
- Тампоны, Эдвард, мне нужны тампоны, – ответила она; в ее тон просочилось легкое раздражение.
- Эээ…дорогая, а разве у тебя нет их? Я думал, вы, девчонки, запасаетесь такими штуками заранее, – неуклюже пытался увернуться от выполнения просьбы я.
- Знаешь, мой цикл не вполне стабилен – примерно одни и те же числа, но не точно, не день в день, – но всегда есть, ну, признаки того, что такие дни приходят: поясница там отваливается, грудь болит, шоколада хочется, а в этот раз все так внезапно. У меня последняя прокладка осталась. – Не знаю, был ли я готов к таким подробностям.
- А сама купить не можешь? Просто это, ну, знаешь, так неловко, – честно сказал я.
- Я просто выть от боли готова: первый день всегда такой болезненный, что мне иногда, как сегодня, даже приходится с работы отпрашиваться. – Я молчал. – Ладно, что-нибудь придумаю, – со вздохом сказала она, и мне тут же стало стыдно.
- Белла, я куплю.
- Нет, я понимаю, что тебя все это несколько чересчур. Я позвоню Роуз, она ведь еще тоже не ушла? Ну или по интернету закажу.
- Белла, заказывать тампоны по интернету – вот это уже чересчур. Я зайду в аптеку после работы. Продержишься до моего прихода? – насмешливо спросил я, желая немного смягчить и ее, и мое восприятие ситуации.
- Да, конечно, – ответила она, и я смог уловить столь тщательно скрываемое ею смущение в голосе.
На поход в аптеку я настраивался, наверное, как боксер перед выходом на ринг: меня трясло и изрядно. Я понятия не имел, как это делать – покупать тампоны. Чтобы найти хоть какую-то поддержку и услышать дружеский совет, я позвонил Эммету, который заверил меня, что в этой процедуре нет ничего из ряда вон выходящего.
- Это как боевое крещение для любого мужика – купил своей женщине прокладки, значит, у вас и правда серьезные отношения.
- Типа свидетельство о браке о серьезности отношений не говорит, а чек из аптеки на покупку средств личной женской гигиены вполне? – проворчал я.
- Точняк. Будь мужиком, сделай это! – настраивал меня Эм. – Это только первый раз страшно, а потом ничего.
- Правда? – с сомнением спросил я.
- Ну, может, первые два или три. Вообще, у каждого по-своему. Но потом это совсем нормально проходит. Элис Джаса вон и вовсе просить не приходится – он каждый раз, как бывает в аптеке или промтоварах, так и ей покупает, что нужно.
- О, почему меня не удивляет тот факт, что он это делает, и что ты об этом знаешь? – съехидничал я.
- Эй, братишка, мы все же раньше тебя в женщин влюбились. Короче, удачи! И ты помнишь, какие конкретно ей нужны, а то девчонки в этом отношении привередливы?
- Конечно, знаю! – возмущенно воскликнул я. – Ладно, Эммет, спасибо за моральную поддержку, я пошел.
- Давай не облажайся. Не опозорь гордое имя Калленов! – дал он мне последнее «наставление» и отрубился.
Я сглотнул подступившую к горлу желчь, сделал глубокий вдох, открыл дверцу своего «Aston Martin» и вышел на улицу, оказавшись перед витриной большой аптеки. Стараясь изо всех сил подавить в себе надвигающийся приступ паники, я дрожащей рукой открыл входную дверь и зашел внутрь заведения. Пройдя по указателям вдоль рядов в нужный мне отдел, я понял, что имел в виду Эммет, когда спрашивал, знаю ли я, что именно нужно Белле: там была чертова куча прокладок и тампонов различных марок, которые, в свою очередь, отличались еще по каким-то там параметрам. Меня прошиб холодный пот: было такое чувство, словно я очутился в фильме ужасов, и это ощущение еще ярче усилилось, когда из-за одной из стоек вынырнула симпатичная девушка - судя по халату, работница аптеки. Я вздрогнул из-за ее внезапного появления и едва не сматерился вслух.
- Могу я вам чем-нибудь помочь? – приторно улыбаясь, спросила она. Не будь дурой, не по собственной же нужде я очутился в этом отделе.
- Думаю, единственный человек, который может мне помочь, – моя жена, – ответил я, особо выделив последнее слово, и достал мобильный, решив не рисковать, хотя чуток побаиваясь: я знал, какой мегерой может быть Белла в «такие дни». Я набрал ее и, когда она подняла трубку, осторожно поинтересовался, чем конкретно она пользуется.
- Прости, что сразу не уточнила, – быстро ответила она. – Просто я сильно сомневалась, что ты вообще согласишься. – После этого она дала мне точную информацию, и я, как ни странно, быстро найдя то, что нужно, повесил трубку и направился к кассе, по пути рассуждая, чем лучше расплатиться – кредиткой или наличкой, а потом подумал: «Да какого хрена?» – и протянул кассиру свою «Visa».
Пакет с тампонами я вносил в квартиру, как Ясон золотое руно в Иолко, только без бабы1, ибо в отличие от этого героя уже был женат. Я был так собой горд. Белла тоже мной гордилась, хотя подозреваю, что ее рвало на части от сдерживаемого смеха (во всяком случае, я слышал подозрительное хихиканье, доносившееся из ванной, в которую она ушла с принесенной мной поклажей).
- Точно были, сейчас вспомнил, – сказал я, поудобнее устраиваясь у стены около двери туалета. – Но как такое возможно?
- Эдвард, я сейчас немного занята. Мы можем отложить этот разговор? Кроме того, насколько я понимаю, Брюзер еще не выгулян, а твоя обувь не убрана из прихожей, – услышал я ответ Беллы и тут же ринулся проверять, не нагадил ли где Брюзер. Но тот покорно лежал у входной двери, опустив морду на лапки и…роняя слезы. Да, засранец стала регулярно прибегать к этому средству, чтобы посовестить меня – он не пакостил больше, так как, видимо, понимал, что теперь это и моя квартира, и в случае чего, он в картонной коробке со всеми своими пожитками (не хилыми, надо признать) мигом очутится под порогом у Эма и Роуз, которые вовсе не будут ему рады.
Я тяжко вздохнул и пошел натягивать джинсы и свитер, которые надевал на прогулку с собакой.
Когда мы вернулись, Белла уже, очевидно, успела принять душ и теперь сидела на кухне, что-то попивая из кружки.
- Лапы и руки! – крикнула она.
- Я всегда мóю руки, – возмутился я.
- Но иногда забываешь про его лапы, – пожала плечами она.
Когда я покончил с водными процедурами, то выяснилось, что Белла уже приготовила мне завтрак, от которого сама отказалась, потому что ее тошнило от одного запаха еды.
- Так что там с твоими месячными? – спросил я, сделав глоток лимонно-апельсинового фреша, который, опять же, мне сделала жена.
- Думаешь, подходящая тема для беседы за завтраком?
- А когда нам еще разговаривать?
- Ладно, – с тяжелым вздохом произнесла она. – У меня были месячные в первые два месяца, поэтому я ни о чем не заподозрила. Но когда случилась серьезная задержка, я купила тест на беременность – остальное тебе известно.
- Но как? Разве это нормально?
- Это не такое уж редкое явление, – объясняла она. – Некоторые женщины менструируют в течение всей беременности.
- Ужас, я думал, отсутствие месячных – едва ли не единственный положительный момент для женщины во всей беременности. – Белла рассмеялась. – Слушай, ты так устаешь, и работы у тебя только прибавляется, нервы и все такое. Я подумал, может, тебе…уволиться? – осторожно озвучил я идею, которая вот уже несколько дней бродила у меня в голове.
- Нет, я люблю свою работу. Просто мне нужно втянуться.
- Втянуться? Белла, думаю, что с увеличением срока беременности тебе легче становиться не будет. Подумай, стоит ли оно твоего здоровья. Ты с утра уже уставшая, вечером едва себя до кровати доносишь.
- Милый, я даже выразить не могу, как мне приятно твое беспокойство и забота, но пойми, если я засяду дома, то стану просто невыносима: только представь – куча времени на размышления о своем положении, перебирание в мыслях всевозможных вариантов, взращивание собственных страхов. Однажды, придя с работы, ты просто обнаружишь меня забившейся в темном углу гардеробной.
- Хорошо, – признал ее правоту я. – Давай тогда наймем домработницу? Это должно сильно тебя разгрузить.
- Эдвард, мы же не неряхи, а тут чужой человек в доме. Я не знаю, – неуверенно закончила она.
- Вот именно – мы не неряхи, поэтому этот «чужой человек» не будет проводить здесь много времени. Просто подумай об этом, – мягко закончил свою аргументацию в духе социальной рекламы я. – И кончай пить матэ! Ты и так ничего не ешь по утрам (ну, конечно, если не брать в расчет твои ночные рейды), а эта мутная водичка подавляет аппетит.
- Это не мутная водичка. Кроме того, я все равно…отдаю унитазу все, что съедаю утром, а матэ помогает мне справиться с чувством голода и отлично утоляет жажду.
- Тогда я буду заезжать за тобой днем и отвозить на ланч, чтобы лично убедиться, что ты нормально пообедала.
- Эй, ланч – наше с девчонками время.
- Эти вертихвостки и их бойфренды и так в последнее время постоянно ошиваются у нас дома. Тебе их компания еще не надоела? И вообще, знаешь, немного обидно, что ты предпочитаешь их общество моему – человека, которого, как ты утверждаешь, любишь больше всего на свете.
- Эдвард, это прозвучит банально, но ты сейчас ведешь себя, как капризный ребенок, – снова начала она говорить этим ненавистным мной тоном училки, отчитывающей глупого ученика.
- Почему это? – не удержавшись, рявкнул я.
- Во-первых, я не просто «утверждаю», что люблю тебя, а действительно питаю к тебе это чувство, которое и в качественном, и в количественном отношении превышает то, что испытываю к остальным. Во-вторых, ланч – это наше с девчонками время…
- Ты это уже говорила, – проворчал я.
- А ты не перебивай, – удивительно спокойно сказала она. – Это наше женское время: посекретничать, пошептаться, посплетничать, поперемывать косточки недоброжелательницам, пообсуждать наших мужчин. Понимаешь, мы с ними всегда были очень близки, особенно с Роуз, так как очень долго жили с ней вместе, а теперь, когда каждая из нас в браке. – Я открыл рот, чтобы поправить ее, сказав, что Элис с Розали еще не замужем, но Белла подняла руку, жестом требуя, чтобы я ее не прерывал. – Брось. Да, у них нет свидетельств о браке, но все прелести семейного быта они уже давно вкушают. В-третьих, нет, пока они мне не надоели. Да, иногда они бывают утомительны, но разве ты не видишь, что с тех пор, как мы с тобой поженились, и наши с ними отношения немного поменялись – вышли как бы на другой уровень? – Последнее предложение она произнесла почти с мольбой, чем удивила меня. И я задумался о том, как же права она была: у меня это пресловутое «мужское» время могло быть фактически в любой момент, стоило только поднять трубку и по внутренней линии вызвать своих братьев или ввалиться в кабинет к одному из них. Правда сейчас круг обсуждаемых с ними проблем необычайно сузился в виду их особой чувствительности в отношении того, что у нас с Беллой имеется совместная сексуальная жизнь, так как раньше тема секса была одной из ведущих, но все же. И да, немного я тосковал по тем временам, когда мы с Эмом жили вдвоем (Джаспер съехался с Элис, как только она окончила школу): сейчас личное пространство будто сжалось. Опять же, да, это была приятная теснота, но иногда эти новые условия, обстоятельства давили на меня, потому что я еще не вполне привык к этой свалившейся вдруг ответственности, не мог воспринимать ее как нечто естественное и повседневное, постоянно думая о том, что мне нужно кого-то убеждать в том, что соответствую своему статусу женатого человека (это реально смешно, так как еще несколько месяцев назад я не просто сторонился этого, но и думал об этом, как о самой страшной каре за свои грехи), заслуживаю доверия…верности. Я вспомнил о словах, которые сказала Белла сегодня утром, находясь в туалете: «Ты слишком буквально воспринял слова о возложенной на тебя миссии быть “Идеальным Мужем Беременной Женщины”». Блин, а ведь правда. Мне так хотелось доказать всем, что я уже не тот эгоцентричный, самовлюбленный придурок, озабоченный только удовлетворением собственных сексуальных аппетитов и поддержанием статуса главного Казановы города Нью-Йорка, что я достоин Беллы, которую так обожала, и которой безмерно восхищалась моя семья.
- Я знала, за кого я выходила замуж. Я полюбила тебя со всеми твоими достоинствами и недостатками тоже, целиком и полностью. Другого мне не нужно, – нежно улыбаясь, произнесла жена, прерывая мои раздумья. И вновь я поразился тому, что она словно прочитала мои мысли.
- Со всеми недостатками, говоришь? – с любопытством спросил я. – Какими, например?
- Ну, часть из них оказалась надуманным. Хотя, может, и нет. Вероятно, ты просто исправился, живя с таким совершенством, как я, – поддразнила меня она. Напряжение спало, и мы вновь вернулись к своему завтраку: матэ у нее и яичница-глазунья на тосте у меня.
- Ах, мне вот еще что интересно, – подал голос я, отрываясь от поглощения пищи. Белла насмешливо приподняла брови, как бы говоря: «О, неужели?». – Почему в последнее время ты не стелешь шелковое белье?
- На нем неудобно спать. Ты же знаешь, как я это делаю? Постоянно ворочаюсь, тискаю подушку. Простынь комкается и что есть она, что нет ее – один и тот же фиг. – О, я помнил все эти подушечно-одеяловые войны первого месяца: мы оба с Беллой не привыкли с кем-то делить кровать, в смысле, на регулярной основе: она отбирала у меня подушку, а я сгонял ее к краю кровати, так как хотел обнять, а она во сне уворачивалась от моих объятий. Сейчас этот этап был пройден, но первая пара недель была довольно изматывающей.
- И все равно, думаю, что продаются шелковые простыни на резинке.
- Ну, понимаешь, еще шелковое постельное белье для меня, как и шелковое нижнее белье, – предметы для особых случаев.
- То есть?
- То есть раньше я стелила первое и надевала второе, когда наклевывалась перспектива секса.
- А что сейчас?
- А сейчас для меня секс – обыденность. Не пойми неправильно: это приятная обыденность, желанная, но все же регулярность.
- О, ну спасибо, что напомнила мне о том, каким особенным для тебя был секс с этим макаронником, – обиженно прорычал я, резко отодвигая от себя тарелку.
- Знаешь, каждый раз, как я иду обедать, я оказываюсь в присутствии толпы женщин, для которых особенным был секс с тобой. Прости, что не берегла девственность до двадцати пяти лет, – не осталась в долгу она, и вновь была права.
- Э, да я тебе практически девственником достался, – сказал я, отчаянно желая загладить свою грубость. Услышав мое заявление, Белла поперхнулась чаем, и я тут же вскочил на ноги, чтобы похлопать ее по спине.
- Что ты несешь, Каллен? – сказала она, все еще задыхаясь.
- Ну, до встречи с тобой у меня был просто секс. Что такое заниматься любовь, показала мне именно ты, – ответил я, опустившись перед женой на колени и заглядывая ей в лицо, чтобы она увидела по моим глазам, что я не вру и абсолютно серьезен. Белла положила свои прохладные ладони мне на щеки, легко коснулась моих губ своими и с лаской произнесла, то, что совершенно не соответствовало ни настрою момента, ни ее интонации:
- Ну что, целка ты моя, если мы не хотим опоздать на работу, то нам стоит пошевеливаться.
- О, как ты могла опошлить такой момент? – кисло проговорил я, поднимаясь на ноги.
- Ты же знал, на ком женился, – с усмешкой проговорила она.
- Нет, я женился на женщине, которая спит на шелке и в шелке.
- Ну, тебя нагло обманули. Тебе ничего не остается, как смириться.
- Да ладно, такая ты мне даже больше нравишься, мой нежный, утонченный искусствовед, – передразнил я ее интонацию, притягивая за талию к себе.
- Почему ты всегда употребляешь эту фразу? Откуда ты ее вообще взял?
- Эммет, – коротко ответил я.
- Эммет? – переспросила она.
- Да, именно так он отрекомендовал тебя, когда выяснилось, что я переезжаю к тебе.
- Вот Панда лгунишка! – захихикала Белла.
- Ничего подобного. Каждый день убеждаюсь в правоте его слов.
- Нда?
- Да. – Я наклонился и медленно поцеловал ее в кончик носа.
- А у тебя отличная память.
- Просто как у слона, – согласился я. – А теперь пошли переодеваться, миссис слониха.
- Намекаешь, что я растолстела? – тут же встрепенулась она.
- Нет, хотя животик у тебя немного округлился, и грудь…гм…подросла, ты все еще стройна, как кипарис.
- Привираешь, но я приму твою версию. – Я улыбнулся, закатив глаза, и подтолкнул ее в сторону гардеробной. Что ж, нам предстоял еще один трудовой день.
Я высадил Беллу возле ее места работы и поехал в свой офис, где меня, как и всегда, ждала кипа бумаг, ленивые, но жутко любопытные сотрудники, и дегенераты-братья, которых так любила моя жена, и которые отвечали ей в этом взаимностью.
Ближе с обеду явился курьер с корзинкой, в которой лежала…выпечка. К посылочке прилагалась открытка из «Hallmark» с изображенными на ней прикимаренными кошками и подписью на обложке «Я знаю, почему мы так хорошо уживаемся вдвоем», которая продолжалась словами на развороте: «Я мирюсь с твоими маленькими странностями, а ты был бы готов смириться с моими, ЕСЛИ БЫ ОНИ У МЕНЯ БЫЛИ». Ее рукой внутри же была сделана запись:
«Спасибо за то, что такой же теплый, мягкий и нежный со мной, как и эти булочки.
Люблю тебя, Каллен.
Твоя И. Каллен.
P.S. Там есть слойки с лимоном, которые просто обожает Эммет. Ты же поделишься с братьями, правда?»

Я улыбнулся и поставил открытку рядом с фотографией жены, сделанной в тот самый день, когда мы впервые встретились (я припер Розали и потребовал от нее порыться в семейнных архивах, на что она сначала обозвала меня больным, а потом сказала, что это «так романтично»), на ней Белле семнадцать лет, и она такая хрупкая, невинная, застенчивая, какой, собственно, осталась и сейчас, что бы там ни думали остальные – коллеги, начальство, приятели, просто ее, наше, окружение.
Я поднял трубку и набрал по внутренней линии Джаса:
- Тащите свои задницы в мой кабинет, говнюки, и не забудьте кофе. Белла прислала нам выпечку.
- За говнюков получишь по чайнику, Эдди, – услышал я вопль Эма на заднем плане. Так и знал, что эти придурки опять вместе. Какого хрена они всегда рядом? Если бы Эммет с Джаспером не были родными братьями, то я бы свято верил, что они геи.
- Ой, напугал, сил нет, – лениво ответил на его выпад я. – Не поторóпитесь – я сожру все булки, а тут есть лимонные слойки.
- Только попробуй! – завопил Эм. Я рассмеялся и нажал «отбой», зная, что Эммет явится не позже, чем через три минуты.
Остаток рабочего дня прошел почти ненапряжно, благодаря поступку Беллы. Я тоже несколько раз посылал ей на работу цветы и сласти, пытаясь хоть как-то компенсировать отсутствие у нас конфетно-букетного периода и полноценных ухаживаний, но все же был приятно удивлен этим ее жестом. Дело ведь не в булках, хотя они действительно, были мягкими, нежными и даже теплыми, а в том, что она проявила внимание и…заботу. Единственной женщиной, которая когда-либо по-настоящему проявляла заботу обо мне, была моя мать. Я вырос и изо всех сил старался сбросить с себя эту казавшуюся мне столь обременительной родительскую опеку, которой после мне почти неосознанно так не хватало, особенно в мелочах, пока в мою жизнь не вошла Белла.
После работы я заехал в аптеку, чтобы купить презервативы. И, по какой-то гребаной случайности, в тот самый момент, когда я оплачивал контрацептивы, рядом со мной очутился мой братец Эммет.
- ПРЕЗЕРВАТИИИИВЫ?! – рявкнул он, растягивая слово, будто от этого предмет, который оно обозначает, тоже станет длиннее. Я чуть не завопил от неожиданности. – Зачем тебе презервативы, если твоя жена беременна? Ты обманываешь нашу Беллз?
- Эм, я чуть в штаны не наложил! – прошипел я, хватая пакетик со своей покупкой. – Какого хрена ты орешь на всю аптеку?
- Ты изменяешь Беллз, да? Сознавайся, скотина! – тоже начал шипеть он, оттаскивая меня подальше.
- НЕТ! Да как ты мог такое подумать?! – защищался я.
- Тогда зачем тебе они? Они почти полгода тебе не должны понадобиться.
- Эммет, даже во время беременности нужно предохраняться, так как есть вероятность подцепить какую-то инфекцию, – объяснял я, стараясь игнорировать тот факт, что он держал меня за грудки, аккуратно приперев к стенке так, чтобы никто из посетителей ничего не заподозрил.
- Если у тебя постоянный половой партнер, то как ты, нафиг, ее подцепишь?
- Есть куча, так называемых, условно-патогенных инфекций, которые живут в организме в скрытой форме, поджидая, пока сложатся условия для их благотворного развития. Эти инфекции необязательно приобретаются половым путем, но им могут передаваться, – делился я той информацией, которую мне поведала Белла, в свою очередь, выяснившая все у своего гинеколога. – Иммунитет беременной женщины изрядно ослаблен, поэтому для нее велика опасность чем-нибудь заразиться. В четверг я собираюсь, наконец, сдать анализы, для чего, кстати, специально разгрузил первую половину дня. Результаты должны быть готовы в течение нескольких дней. И тогда мы выясним, можем ли заниматься сексом, не предохраняясь.
- Я тебе не верю, – прищурившись, процедил Эммет, – и я тебя заложу.
- Отлично, дятел! А теперь убери нахрен от меня свои грабли и дай пройти, – рыкнул я, отнимая его руки от лацканов своего пиджака и направляясь к выходу из аптеки.
Когда я приехал домой, Белла уже была там.
- Ты давно вернулась? – спросил я, скинув с себя обувь и пройдя в гостиную, в которой на одном из диванов с книгой сидела жена.
- Нет, недавно. Только успела выгулять Брюзера и переодеться.
- Почему мне не позвонила? Я бы тебя забрал.
- Ты сказал, что, скорее всего, поздно освободишься, поэтому я приехала на такси.
- Спасибо за выпечку. Она была потрясающей, – искренне сказал я.
- Правда? – Я кивнул. – Мы с Роуз нашли эту пекарню пару лет назад. Они были теплыми, когда тебе их доставили?
- Да. – Фигурально выражаясь, тепло от булочек не покидало меня почти весь день, пока я не встретился со своим братцем, изрядно испоганившим мне настроение.
- Кстати, недавно звонил Эммет, – спокойно, почти лениво рассказывала Белла, – сказал, что видел тебя в аптеке. За покупкой презервативов. Интересовался, знаю ли я об этом. Я заверила его, что мне это известно, а потом подтвердила, что беременным следует предохраняться.
- Мудак, – пробурчал я себе под нос. – Мои братья любят тебя больше, чем меня.
- Естественно, в конце концов, у меня грудь третьего с половиной размера.
- Оу, Белла, прошу, не шути так. Мне даже представить страшно, что мои братья могут воспринимать тебя как женщину. – Она выразительно приподняла бровь. – В смысле, как сексуальный объект. Если это правда, то мой мозг просто вынесет. Я запру тебя, честное слово, чтобы эти говнюки не имели возможности с тобой встречаться. – Она покачала головой и мягко рассмеялась.
- Знаешь, это довольно сексуально – ну, когда в тебе просыпаются все эти инстинкты пещерного человека. Не все, точнее, а те, что связаны с территориальным поведением и защитой своей женщины.
- Да? Сексуально, говоришь? – тут же оживился я. Уверен, мои глаза отражали надежду – все-таки полторы недели гребаный токсикоз не давал нам заниматься сексом.
- Очень, правда перспектива поесть в настоящий момент возбуждает меня даже чуточку больше, чем твое такое типично мускулиное2 поведение.
- Белла, ты только что треснула мне по яйцам! – простонал я, испытав разочарование от очередного облома.
- Эдвард, я ничего не могу с собой поделать. Мне постоянно хочется есть и спать. Прости, пожалуйста, мне так стыдно. Знаю, что в последнее время веду себя, как капризная эгоистичная стерва… – голосом, переполненным чувством вины и стыда начала она, но я перебил ее:
- Ты чего? Ты же беременна, теперь ребенок управляет твоим телом. Перестань говорить эти глупости, – с убежденностью говорил, усаживаясь рядом с Беллой и обнимая ее. Она тут же в ответ обхватила меня одной рукой за талию, а другую положила мне на плечо, прижавшись к нему щекой, и я просто поразился тому чувству покоя и удовлетворенности, которое мгновенно разлилось во мне: напряженность тут же спáла, как и исчезла раздражительность, сменившись ощущением глубокого комфорта. «Я дома» – вот как можно описать это чувство, которое я испытывал, вот так держа в своих объятиях Беллу и чувствуя, как она медленно перебирает своими тонкими пальчиками кроткие волосы у меня на затылке, как ее теплое, размеренное дыхание щекочет особо чувствительный участок кожи моей шеи. Естественно, этот потрясающий момент чистой гармонии был нарушен звуком урчащего желудка, причем моего.
- Чертов предатель, – пробормотал я, и жена захихикала.
- Пошли есть, – сказала Белла, вставая с дивана и протягивая руку, чтобы я взялся за нее. – Да-да, сегодня я приготовила ужин. Кое-что из русской кухни. – Я скептически на нее посмотрел. – Это, конечно, не блины с икрой, но тебе должно понравиться.
Про себя я решил, что какой бы гадостью это ни было, я все равно сделаю вид, что мне нравится.
Как ни странно, мне действительно понравилось. Очень даже понравилось. Да что там, я так натрескался, что даже осоловел, и меня тут же начало клонить в сон.
- Кстати, звонила бабуля Линьи, – сказала Белла, когда мы улеглись в кровать. Всю сонливость как рукой сняло, уступив место нервозности: меня пугал приезд этой легендарной леди, тем более что, как предполагалось, она некоторое время должна была пожить у нас. – Она сообщила, что приедет на три недели позже, чем планировала. – Я не смог сдержать вздох облегчения, Белла же только усмехнулась, потерев глаза.
Хотя я немного расслабился, спать мне уже не хотелось, поэтому я приступил к осуществлению плана по соблазнению собственной жены. Однако Белла быстро раскусила мои намерения и, извиняясь, сказала, что жутко устала. Я с трудом подавил громкий стон разочарования и откинулся на спину, протягивая руку к выключателю бра, висевшему над прикроватной тумбочкой. Белла последовала моему примеру и, отложив книгу, погрузила спальню в темноту, выключив свой светильник.
Я, как и четыре с лишним месяца назад, вновь отчаянно нуждался в сексе. Вот она, мать ее, семейная жизнь и все ее прелести. Да, похоже, купленные мной презервативы нескоро понадобятся.
__________________________
1Напоминаю, что по легенде Ясон добыл золотое руно у царя Колхиды Этеса при помощи дочери того – Медеи, с которой Ясон и вернулся в свой родной город Иолко.
2от лат. musculinum – мужской; то есть характерный для мужчин, типично мужской.

Поделиться322010-03-14 15:55:51

Автор: balbes_i
Новичок
Зарегистрирован: 2010-02-23
Приглашений: 0
Сообщений: 6
Уважение: [+0/-0]
Позитив: [+0/-0]
Провел на форуме:
3 часа 35 минут
Последний визит:
2021-02-13 18:33:46

Глава 6. Часть Первая. Месяц пятый: Откровенность.
Эдвард
Я со вздохом открыл тюбик, который, судя по надписи на нем, был зубной пастой для беременных. Так как пасты не для беременных в доме не было, мне ничего не оставалось, как воспользоваться тем, что имелось. Оглядевшись по сторонам, я вновь отметил наличие всех этих гелей для душа для беременных, шампуней для беременных, гелей для интимной гигиены для беременных, лосьонов для профилактики растяжек для беременных, кремов для ног для беременных и прочих херовин для беременных, которые заполонили ванную. Колонизация прошла настолько постепенно, что я даже не особо заметил появление всех этих маленьких интервентов, хотя еще сравнительно недавно подобное соседство становилось причиной моего стресса, так как в действительности я не особо имел дело со всей этой «изнанкой жизни женщин», пока не женился.
Розали тщательно скрывала от меня все свои причиндалы и, думаю, вовсе не потому, что не хотела меня смутить, а скорее опасалась, что я оскверню ее «арсенал» своими руками (будто мне особо когда-то хотелось прикасаться ко всем этим прибамбасам). Когда я переехал к Белле, у каждого из нас был свой шкафчик, ящичек, корзина и все такое прочее, поэтому я вновь был избавлен от необходимости сталкиваться лицом к лицу со всеми этими откровенно женскими штучками, бьющими по самым больным местам слабой к таким вещам мужской психики. Однако когда мы поженились, все…эээ, перемешалось, то есть, в соответствии с полным смыслом той клятвы, стало общим. Сначала я узнал, что Белла пользуется мужскими бритвами, причем такой же фирмы, что и я, поэтому тут же купил ей долбаный «Gillette» с красными полосками на ручке, чтобы не происходило путаницы, но, естественно, все оказалось тщетным, потому что я и был тем, кто путал эти станки. Затем с утра я увидел рядом со своим гелем для бритья ярко-розовую коробочку с красивой надписью поперек «Carefree» и пояснением, что это были «прокладки на каждый день». Я даже понятия не имел о существовании таких штук. Прокладки на каждый день? Разве прокладки – это не то, что требуется женщинам в течение всего нескольких дней каждый месяц? И вот тут-то я вполне ощутил себя Маугли, попавшим в большой, странный город – Город Живых Настоящих Женщин. Женщины в моем прежнем существовании делились только на три категории: мои любовницы (обычно не более чем на одну-две ночи), девушки моих братьев и моя мать, ну была и еще одна подкатегория – девушки, которые рано или поздно окажутся в первой категории. Да, черт возьми, почти средневековая христианская концепция ! А тут «бац» – и я должен иметь дело с изнанкой, подлинной жизнью женщин. Что уж говорить про мой первый поход за тампонами: Эммет верно это охарактеризовал – боевое крещение. Я жестко тогда перенервничал, и все же каким-то странным образом мне хотелось повторить тот опыт, хотя я и никогда не признаюсь в этом вслух. А все потому, что я мазохист. Настолько же, насколько я опасался повторения той просьбы, мне было интересно, буду ли я вновь потеть, как свинья, оплачивая на кассе маленькую голубую коробочку.
К этому времени даже «Playboy» на полочке для книг в нашем туалете сменили журналы о беременности.
Восемь дней назад ребенок впервые ощутимо толкнулся. Это случилось в воскресенье вечером, когда мы с Беллой в кои-то веки были дома одни, решив посмотреть какой-то взятый в прокате фильм. Жена сидела на диване, подложив под спину подушки, а я разместился на полу между ее ног, откинув голову ей на живот. И вот во время одной из особо смешных сцен той наивной комедии, которую мы смотрели, я почувствовал толчок и тут же подскочил на ноги.
– Что это, черт возьми, было? – испугано спросил я, почесывая затылок в том месте, куда и пришелся этот легонький удар.
– Ты почувствовал? – с сияющей улыбкой в свою очередь спросила Белла.
– Конечно, я почувствовал! – проворчал я. – Что это?
– Неужели ты не догадываешься? Это наш малыш толкается.
Я с минуту стоял с открытым ртом и тупо пялился на нее. Не то чтобы я не знал, что такое возможно или что рано или поздно произойдет и с нами, просто…Как бы это объяснить? Внезапно наш ребенок стал живым, настоящим. В смысле, он перестал быть некой абстракцией, просто «животом».
– И давно он так делает? – наконец, спросил я у Беллы, не отрывая до сих пор немного испуганного взгляда от ее живота, словно опасался, что оттуда выскочит ОН.
– До этого я просто ощущала легкие шевеления, но вот так ощутимо, чтобы и кто-то другой мог почувствовать, он сделал впервые, – ответила она, все с той же широченной идиотской, но такой счастливой, такой великолепной улыбкой. – Ты не пропустил этот момент, любимый. – Ударение, которое она сделала на слове «момент», дало мне понять, что это один из списка тех особенных штуковин в жизни детей, которые каждый родитель должен наблюдать. И вот теперь уже слово «родитель», всплывшее в моих мыслях, стало причиной легкого приступа паники. Именно в тот момент до меня и дошло, что я стану отцом, а тогда, в нашей спальне я врал, я попутал осознание того, что моя жена беременна, с тем, что это значило лично для меня. Возможно. Возможно, когда он родится, я пройду через это снова – через этот шок и внезапное понимание, но прямо сейчас, казалось, даже воздух стал звонким и сияющим от моего персонального открытия.
От жены не укрылось мое, мягко говоря, замешательство.
– Эдвард, ты в порядке? – взволнованно спросила она, и я понял, что порчу этот самый момент, наш момент.
– Знаешь, немного досадно, что из всех способов дать знать о своей активности он предпочел съездить по голове своему папочке, – встав перед ней на колени и поглаживая ее живот, сказал я в попытке исправить впечатление от своей тормознутой реакции. В ответ на мою шутку Белла засмеялась, и я тут же вновь почувствовал толчок. – Эй, ему, кажется, нравится, когда ты веселишься! – догадался я. – Какую бы еще глупость сморозить, чтоб он пошевелился?
Остаток того вечера мы провели, общаясь с малышом, точнее, я, проверяя свою догадку, старался рассмешить Беллу, и мне это удавалось.
– Слушай, он только что ударил в то место, к которому я приложился щекой. Это можно считать пощечиной? – спросил я.
– О Господи, Эдвард, ты уже начинаешь соперничать с собственным ребенком, – закатив глаза, произнесла Белла, перестав перебирать мои волосы.
– Я не соперничаю! Просто он действительно старается ударить в те места, куда я прижимаюсь лицом. – Она взяла в руки мои ладони, которыми я до этого упирался в диван с двух сторон от нее, и положила их себе на живот чуть повыше пупка. Я не сказал ни слова, Белла не издала ни смешка, но все же малыш толкнулся – легко, едва ощутимо, словно тоже с той стороны просто приложил ручки, чтобы поприветствовать своих родителей.
– Ух ты! Это так круто! – прошептал я, по-прежнему глядя на живот, будто там, как в космической ракете, мог образоваться иллюминатор, через который ребенок помахал бы мне ручкой. Ну или показал средний палец за то, что я повел себя, как законченный козел, когда Белла только сообщила мне о том, что беременна.
Я, наконец, поднял лицо и посмотрел на жену. В ее глазах стояли слезы.
– Это все чертовы гормоны, – дрожащим голосом произнесла она, вытираю влагу с глаз. Я улыбнулся и приподнялся, чтобы сначала легко поцеловать ее веки, а затем и губы.
– Мне так хочется позвонить и рассказать Эммету и Джасу. – Внезапно я понял, что мне на самом деле охота поделиться этими эмоциями с моими придурками-братьями.
– Мы можем. Но через полчаса здесь будет минимум шесть человек, – с усмешкой произнесла Белла, проведя кончиком пальца по моей щеке.
– Почему это шесть? – не понял я. Четверо – да, конечно, но откуда еще двое?
– Твои родители в Нью-Йорке. Думаю, твоей матери тоже захочется лично расспросить о том, как со своим отцом подрался ее первый внук.
– Ладно, пусть все ждут до завтра. Сегодня только мы двое.
– Трое, – поправила меня Белла.
– Точно, трое, – согласился я.

«Да, очень хорошее воспоминание», – подумал я, дочистив зубы и не сумев прочувствовать на вкус, что же делало эту зубную пасту такой специфической, кроме низкого содержания мяты. Я пустил в ванную Беллу и поплелся в спальню, чтобы надеть трусы.
Сбросив с себя полотенце, которое было обернуто вокруг бедер, и открыв ящик комода, в котором лежало наше нижнее белье, я понял, что шока сегодня с утра мне все же не избежать. Я тупо пялился на эту вещь, пока в комнату не вошла Белла.
– О, спасибо, – сказала она, взяв у меня из рук некий предмет.
– Что это? – спросил я, указывая пальцем на то, что теперь было у нее в руке.
– Это мои трусы.
– Что? – истерично выдохнул я. – Ты прикалываешься?
– Нет. Это специальные трусы для беременных. Видишь, – она надела эти парашюты и указала на себя, – у них специально завышенная талия, чтобы резинка не давила на живот.
– У них очень завышенная талия, Белла, и они…просто гигантские. Неужели для беременных не придумали ничего…ну, посексуальней что ли? Это же просто шатер, а не трусы, плащ-палатка какая-то.
– Знаешь, в таком положении больше думаешь о комфорте, чем об эстетической стороне.
– И это говорит искусствовед!
– Мне что, шелковые стринги напялить, чтобы уважить тебя?
– Что ты, дорогая, не отказывай себе в удобстве, – проворчал я, вытаскивая, наконец, из ящика свои традиционные черные боксеры.
– Кстати, ты что, чистил зубы моей пастой? – спросила Белла, поворачиваясь ко мне спиной, чтобы я застегнул белый лифчик, такой же уродливый, как и те трусы, что были на ней.
– А что, воспользовавшись зубной пастой для беременных, тоже можно залететь? – тут же ощетинился я.
– Да нет, – пожала плечами супруга, – просто новый тюбик твоего «R.O.C. S.» лежит в нижнем ящике тумбы под раковину. Я думала, ты сообразишь посмотреть там. Прости, забыла вчера вечером поставить его в стаканчик для щеток.
– Это я ступил, – сказал я, быстро поцеловав ее в плечо. – Твоя паста ничего, правда, на мой вкус, там маловато мяты.
– На мой тоже, – улыбнулась Белла, накидывая халат.
– Слушай, похоже, что твоя перманентная усталость заразительна, – сказал я, зевая, когда полчаса спустя мы сели завтракать. К этому времени я выгулял Брюзера, а Белла приготовила нам поесть.
– А что такое?
– Просто…не знаю, как-то мне сегодня все лениво и даже ноги тяжело передвигать, – путано объяснил я.
– У тебя нет температуры? – встревожено спросила Белла.
– Нет, а почему ты спрашиваешь?
– Боюсь, не простыл ли ты. На улице сейчас прохладно и сыро…
– Нет, не думаю. Наверное, просто недосып, – уверенно ответил я.
Однако когда днем меня начало сильно лихорадить, я понял, что и правда простыл, поэтому тут же позвонил Белле и братьям, сообщив, что меня надо посадить на карантин, во всяком случае, пока не выяснится, простая ли это простуда или какой-то очередной мутанский грипп.
В общем, домой я свалил сразу после ланча, предварительно позвонив в клинику и записавшись на прием к терапевту.
К тому времени, как вечером за вещами приехали Розали и Элис, я капитально расхворался, исторгая их себя потоки соплей и насилуя собственные барабанные перепонки оглушительным чиханием. Девчонки впихнули мне в руки два термоса и, даже не спросив разрешения, промчались в сторону нашей с Беллой спальни. Когда я присоединился к ним, они уже вовсю рылись в комоде.
– Фу, вы храните свое белье в одном ящике, – поморщившись, сказала Эл. – У нас с Джаспером оно отдельно лежит.
– Вот даже не знаю, почему мне на это насрать, – огрызнулся я, с тоской глядя на то, как она бесцеремонно откидывает в сторону маленькие шелковые шортики, чтобы извлечь эти уродливые громадные рейтузы. – Элис, мои трусы чистые, нехрен брать их двумя пальцами! – Я хотел, чтобы мой голос звучал зло, но вместо этого он жалко сипел. Тем временем Розали решила совершить набег на ванную.
– Что в термосах? – спросил я, стоя в дверном проеме гардеробной, когда будущие невестки добрались до и этого помещения.
– Белла передала тебе бульон и травяной настой, – пояснила Розали, поглубже зарываясь в ряды вешалок с одеждой, как свинья в корыто с очистками.
Когда невесты братьев, наконец, ушли, как гунны, оставив после себя дымящиеся пепелища пустых полок и ящиков, на меня навалилось тяжкое чувство одиночества.
Я с грустью увалился на диван, натягивая на себя плед и, как сопливая девчонка (хотя я, собственно, и был сопливым), вдохнул аромат жены – Белла в последние месяцы всегда укрывалась этим пледом, когда садилась вечером почитать. Мне хотелось выть от тоски, но вдруг подбежал Брюзер, о котором я совершенно забыл. Черт, его же надо будет кормить и выгуливать. Что за скотство, какого хрена Элис не забрала его?
Позже я каким-то чудом смог выйти минут на десять с псом, а вернувшись домой, позвонил Эммету на домашний, чтобы узнать, как там они устроились впятером, и поговорить с женой перед сном.
– Эммет? – спросил я, как только кто-то поднял трубку.
– Да, – осторожно ответили на том конце. – А это кто?
– Твой младший брат, придурок.
– Обалдеть, Эд, вот это у тебя голос стремный. Совсем тебе паршиво, да?
– Я почти поверил, что ты за меня волнуешься, – с сарказмом ответил я. – Как вы там?
– Да отлично. Только что поужинали. Белла как раз собиралась тебе звонить. Передать ей трубку?
– Да, пожалуйста. – И хотя он накрыл трубку ладонью, я слышал его:
– Беллз, твой болезный муженек желает тебя слышать.
– Хватит ерничать, Панда, – строго ответила она ему и взяла трубку. – Как ты? – теперь ее голос был полон тревоги.
– Эээ, хотелось бы лучше, но все не так уж страшно.
– Ты был у врача?
– Записался на завтрашнее утро.
– Ты ведь не сам сядешь за руль? Обещай, что возьмешь такси, – с нажимом сказала она.
– Хорошо, – ошеломленный ее напором ответил я.
– У тебя есть, что поесть? – продолжала засыпать меня вопросами она. – Завтра я отправлю к тебе Панду с едой.
– Да, дорогая, мы тут не сдохнем с голоду, – все больше офигивал от ее экспрессии я.
– Мы? – переспросила она. – О черт, там же с тобой Брюзер! Как я могла забыть про него?! Тебе же приходится его выгуливать, а ты болеешь! – причитала жена.
– Мы нормально сосуществуем. Засранец решил в знак солидарности со мной тоже заболеть, – с усмешкой ответил я, глядя во влажные глаза субъекта, ставшего предметом разговора.
– Брюзер тоже заболел?!
– Ну, во всяком случае, у него слезятся глаза и течет из носа. Завтра я отволоку его к ветеринару. Надеюсь, тот скажет, что у говнюка свиной грипп, и его нужно срочно усыпить.
– Перестань, Эдвард! – со смехом воскликнула Белла. – Я же знаю, что ты к нему привязался.
– Я? Привязался к этому отравителю моего спокойного существования?! – возмутился я.
– Да, привязался. Вряд ли ты когда-нибудь признаешься в этом вслух, но ты не смог устоять перед его обаянием и безграничной любовью. Он покорил тебя. – Я закатил глаза, но спорить не стал, грешным делом подумав о том, а не настало ли избавиться от коротышки, пока мы с ним тет-а-тет.
– Как ты там устроилась? С кем из девчонок будешь спать? – решил сменить тему я.
– Одна. Я буду спать одна.
– Тебе выделили целую спальню? – неверяще спросил я.
– Нет, я сплю в твоей бывшей комнате.
– А разве они вернули туда кровать?
– Нет, там все без изменений. – Несколько секунд я соображал, а потом ледяным тоном попросил:
– Белла, дай-ка, пожалуйста, трубочку «Панде».
– Зачем? – испуганно спросила она.
– Я хочу с ним поговорить.
– О чем?
– Мать твою, женщина, ты можешь просто передать ему трубку?! – не выдержав, рявкнул своим гнусавым голосом я.
– Ты орешь на меня, Эдвард? – тут же встала в позу она.
– Нет. Прости. Просто дай мне поговорить с братом, хорошо? – Белла что-то тихо проворчала, но, судя по звукам, подошла к Эму и отдала ему телефон.
– Да? – почуяв неладное, осторожно спросил братец.
– Эммет, скажи, что я ошибся, недопонял и все такое и моя беременная жена не будет спать на гребаном диване в твоей гребаной бильярдной?! – прорычал я так зло, как только мог в своем нездоровом состоянии. В ответ была красноречивая тишина. – Ты вообще долбанулся?! Я пьяный в хлам не мог нормально спать на том диване, а как там будет спать Белла со своим животом и вечно ноющей поясницей?
– Она сама сказала, что будет спать там, – лепетал он, оправдываясь.
– Блииин, где-то вы такие умные и догадливые, а тут не сообразили! Надеюсь, ты понял, что спать она должна на нормальной кровати? – И опять тишина. – Эм, если ты кивнул, то я этого не увидел.
– Да, все будет улажено. Извини.
– Отлично. А теперь, пожалуйста, дай снова трубочку Белле.
– Что ты сказал несчастному Эммету? – Голос жены был еще более напуганным, чем до этого.
– Ничего особенного. Просто уладил один бытовой вопрос. А теперь расскажи мне, как прошел твой день и чем тебя накормили Эммет с Роуз? Это ведь была правильная пища?
– Вообще-то сегодня мы девчонками готовили ужин.
– Ну отлично, стоило мне прихворнуть и оказаться за пределами компании, как вы, девушки, сразу вспомнили, что тоже умеете готовить, – весело сказал я. Мы поболтали еще минут пятнадцать, а потом еще минут семь, как влюбленные подростки, прощались, ожидая, кто первым положит трубку. И хотя чувствовал я себя невероятно хреново, засыпал все же с хорошим настроением.
Белла
Как только я повесила трубку, попрощавшись, наконец, с мужем, перед моим лицом тут же возник Эммет, который долго о чем-то шушукался с родственниками, пока я разговаривала по телефону.
– Вы с Элис спите вместе в гостевой комнате, – заявил он без всяких предисловий.
– С чего это?
– Мы так решили.
– Хорошо, а я решила, что буду спать в бильярдной.
– Беллз, ты же в положении, тебе нужно удобное лежбище.
– Спасибо, конечно, за заботу и за то, что сравнил меня с тюленем, но, думаю, мне вполне удобно будет на диване.
– О, ну не упрямься, Белла, ну пожалуйста, – встрял Джаспер.
– А ты, как я погляжу, прямо жаждешь спать один, – съязвила я.
– Милая, ну кому ты делаешь хуже, отказываясь, а я не прихотлив? – продолжал Джас.
– Ну, мне как-то неловко, что я приперлась тут и выживаю вас с…належенных мест. Почему кто-то должен спать отдельно от своей второй половины только потому, что у меня дома случилась маленькая катастрофа.
– Беллз, ты же нечужой человек и ты беременна и…черт возьми, пощади парней, которым попадет от Эда по шее и прочим интимным местам, если ты не будешь спать в комфорте, – уговаривала Элис.
– Да кто сказал-то, что мне будет некомфортно на диване?
– Ну все, упертая ты ослица, – не выдержала Розали. – Это – мой дом, и я говорю, что вы с Элис будете спать в гостевой комнате, а Джаспер в бильярдной. – Я уже открыла было рот, чтобы возразить, но молитвенно сложенные руки Панды и выпяченные им в просительном поцелуе губки остановили меня. Я быстро чмокнула Эммета, и обняла всех по очереди.
– Спасибо за заботу, ребята. Я не выразить как тронута, – честно сказала я.
Вскоре после этого мы начали свои вечерние гигиенические процедуры, что даже при наличие трех санузлов у такой большой компании, как наша, заняло прилично времени. После этого я была невероятно удивлена, когда парни и девчонки стали по очереди подходить ко мне и, положив ладони на мой живот, говорить «Спокойной ночи, племянничек», а Элис, естественно, выделилась и прибавила, прижавшись ртом к моему пупку: «Все же, надеюсь, что ты окажешься племянницей».
– Вау, – выдохнула я. Конечно же, этот жест друзей очень растрогал меня. Я стояла, изо всех сил стараясь сглотнуть стоявший в горле ком, но когда мне подарили очень нежное коллективное объятие, не выдержала и разревелась. – Я так люблю вас, ребята, – выдала я фразу, более подходящую для пьяных признаний.
– Мы тебя тоже, Беллз, – сказали они хором и начали разбредаться по комнатам.
Когда мы с Элис вошли в нашу спальню, она торопливо сказала:
– Постельное здесь еще не меняли, так что ложись с этой стороны, а то с той спал Джаспер.
– Господи, Элис, я никем из вас не брезгую. Всех нас научили принимать душ минимум два раза в день. Вы же тут не…
– НЕТ! – в странном ужасе воскликнула она. Я на нее вытаращилась. – Просто когда живешь в одной квартире с Роуз и Эмметом, бывает, гм, сложно сосредоточиться. Теперь мы с Джасом примерно представляем, что вы с Эдвардом пережили, когда у ваших соседей начался второй медовый месяц, особенно учитывая в нашем случае близость, э-э, сцены. – Мы с Эл тихонько захихикали.
Когда мы, наконец, улеглись, погасили свет и еще раз пожелали друг другу спокойной ночи, я лежала несколько минут, силясь уснуть, но безуспешно, так как ко мне в принципе в последние дни очень плохо приходил сон (и это притом, что спать я хотела постоянно), а тут на чужой кровати…без Эдварда.
Я старалась не ворочаться и смирно лежать на спине, чтобы не беспокоить сестру, но скоро у меня начала болеть попа и спина, словно их в блин укатали, поэтому я решила ненадолго перевернуться на бок, и тут же услышала голос Эл:
– Беллз, ты не спишь? – осторожно спросила она.
– Нет, что-то не идет сон. Я тебе мешаю, да?
– Я и сама никак не могу уснуть. Мы можем поговорить?
– Конечно. – Я уже в который раз за вечер начала тревожиться.
– Это…Это может занять много времени, а тебе завтра на работу.
– Я могу взять отгул, серьезно. Я и так об этом подумывала.
– Правда? Тебе дадут?
– Да, несколько срочных звонков я могу сделать и отсюда, а так – я в последние месяцы очень много работала сверхурочно, плюс, беременна – мне пойдут навстречу. А ты как?
– А я тоже могу взять отгул, – ответила Эл, и некоторое время мы лежали в молчании.
– Ну так о чем ты хотела поговорить?
– Я…беспокоюсь из-за свадьбы.
– Ну так это же естественно, – поспешила заверить ее я.
– Нет, ты не поняла… – Элис снова умолкла, и до меня дошло, что ей в действительности сложно решиться, поэтому, чтобы подтолкнуть ее, мне предстояло первой пойти на откровенность.
– Я уже около недели симулирую утреннюю тошноту, чтобы избегать секса с Эдвардом, – произнесла я.
– Серьезно? – Я почувствовала, как Эл подскочила.
– Да. Пару недель у меня и правда был токсикоз, но теперь я просто претворяюсь.
– Но почему?
– У меня просто…просто нет желания. Меня не возбуждает мысль о возможном сексе, меня она даже пугает. Мне страшно, что, может,…возможно, я стала фригидной, – зажмурившись, пропищала остаток предложения я.
– Да нет! – уверено воскликнула Эл. – Уверена, что это только из-за беременности. Думаю, что ты родишь, и все войдет в норму.
– Я не думаю, что все дело только в беременности. Понимаешь, у нас было слишком много секса.
– Так ты не привирала, когда говорила о частоте? – В ее голосе не было смущения, так как мы привыкли многое обсуждать, и она не кривилась, в отличие от парней, которым якобы была невыносима мысль, что у нас с Эдвардом есть интимная жизнь.
– Да, Эл, не врала. Редкий день проходил без секса, а чаще всего это было даже два раза в день. В какой-то момент это стало рутиной, превратилось в какую-то повинность, словно у меня нет выбора.
– Ничего себе. У Эдварда всегда было активное либидо, но чтобы настолько…Думаю, ты должна гордиться, что так возбуждаешь своего мужа.
– Наверное. Но все же это ужасно угнетает меня. И вообще все эти проблемы…вопросы… – не разъяснив, умолкла я.
– Какие, например?
– Кроме моих очевидных и естественных страхов, связанных с предстоящим материнством, меня очень расстраивает то, как парни ведут себя с Эдвардом. Он и так в постоянном напряжении, а они вечно цепляются к нему. Я люблю Эма и Джаса, очень люблю, но не могу оценить то, как они относятся сейчас к своему брату.
– Мне кажется, я знаю, почему они так себя ведут, – тихо произнесла Эл.
– Да?
– Да. Мне кажется, это как раз связано с теми проблемами в отношениях, которые есть у нас. Парни как бы переключились со своих собственных проблем на Эда.
– Какие проблемы?
– Видишь ли, я и Роуз так давно встречаемся с Джасом и Эмом, к тому же мы с Джаспером очень много лет живем вместе, а теперь эта свадьба… – Я молча ждала, пока Элис подберет нужные слова. – Просто сначала я по юности и по дурости пафосно заявила, что свадьба – это глупости, нужные только наивным девочкам, что, мол, с милым рай и в шалаше и кому вообще нужно это свидетельство о браке. Позже поняла, что, оказывается, и свидетельство нужно, и свадьбы-то охота, но Джас не предлагал пожениться, а когда же через много-много лет все же решился, я уже из вредности отказала, обозлившись, что он заставил меня так долго ждать. И все это повторялось снова и снова. И сейчас вся эта история, все это…как бы обесценилось что ли из-за всей этой волокиты. У нас уже такой давно устаканенный быт, все, вроде, распределено и отчасти страшно, а что, если все же официальный статус что-то изменит? Не то чтобы мне не хотелось: в конце концов, даже с любимым человеком эта однообразная рутина утомляет (взять, к примеру, наш с ним последний отпуск), но, с другой стороны, мы уже знаем, что друг от друга ожидать. Вдруг все, что мы выстраивали почти десять лет, рухнет? – Я понимала, о чем она говорит, по крайней мере, умом могла понять, ведь сама сравнительно недавно спрашивала у Эдварда его мысли насчет того, что будет с нашими друзьями, когда они поженятся.
– А Эммет? Почему он себя так ведет?
– Отчасти за компанию, но в значительной степени потому, что до сих пор напуган. Они съехались с Роуз, а ты сама знаешь, каково это, когда на твоей жилплощади появляется новый сосед противоположного пола, да еще и с намерениями хозяйствовать. – Я знала. Мне самой стоило огромного труда порой не шипеть на мужа за то, что он не на место что-то положил или без спросу что-то взял. Я вообще ходила, как бомба замедленного действия, изо всех сил сдерживая раздражение на все и на всех, но чувствуя, как оно иногда просачивается, и опасаясь того момента, когда из-за какой-то мелочи прорвется. – Вот. А Эдвард так, вроде, отлично со всем справляется. И Джас с Эмом все ждут, когда же он крупно напортачит, чтобы собственные мелкие промахи не казались такими существенными, чтобы свою совесть успокоить.
Теперь многое становилось понятным. «Но как я могла об этом не подумать?» – кричала сейчас моя эмоциональная сторона, – «разве хорошая подруга не должна замечать всех этих вещей?», – но разум подсказывал, что в последнее время я была просто захвачена иными проблемами и страхами, своими собственными. Например, беременность. Да, хотя доктор заверил меня, что с моим ребенком все в порядке, я никак не могла отделаться от мысли, что месячные в такой период – это ненормально. Да и в любом случае, всегда существовал шанс, что что-то пойдет не так – в конце концов, я могу просто поскользнуться на улице и неудачно упасть. А еще малодушные мысли, что же будет с моей фигурой, будут ли растяжки, обвиснет ли грудь, когда я перестану кормить малыша. И вообще, буду ли я хорошей матерью, смогу ли удержаться и не придушить его подушечкой, когда он не даст мне спать не протяжении нескольких недель. Недостаток сна всегда превращал меня в фурию, и я ничего не могла с собой поделать – начинала на всех огрызаться. Ну а воспитание? Смогу ли я воспитывать своего ребенка и сможем мы с Эдвардом согласовать наши стратегии воспитания, ведь это же очень важно.
Помимо этих вопросов, была еще куча пустяков, которая тоже потихоньку сводила меня с ума. В частности, я никак не могла привыкнуть к своей новой фамилии, да, собственно, все окружающие не могли привыкнуть к тому, что теперь ко мне нужно обращаться «миссис Каллен», а не «мисс Свон». И еще я вдруг осознала, как невероятно мы за последние годы отдалились друг от друга с мамой. Она всегда была мне близком другом, но эта ее суетливость, которая развилась в ней в последние годы, невероятно нервировала меня и раздражала. Я поняла, что в последние месяцы и звоню ей редко, потому что она неизменно начинает засыпать меня рекомендациями по части семейной жизни, словно я их у нее прошу. Почему-то она думает, что ее модель счастливого брака безоговорочно подойдет мне, но, что бы там ни говорили психологи про комплекс Электры и про то, девочки выбирают себе в спутники жизни мужчин, похожих на их отцов, Эдвард невероятно отличался от папы, а я не походила на свою мать. Так какого черта она думает, что у нас с мужем все будет так же, как у них с отцом?
И я начинала ненавидеть свою работу, хотя и утверждала обратное. Она требовала слишком много моего внимания, времени, сил, которые мне хотелось сосредоточить на своей семье, на предстоящем мне материнстве. Но если бы ушла сейчас, то имела бы кучу времени, чтобы погрузиться в пучину своих страхов и неуверенности, которые и без того меня накрыли…
Элис пододвинулась поближе и взяла меня за руку. Мы не дали друг другу советов, не нашли решений своих проблем, но уже от того, что поделились ими друг с другом, стало гораздо легче. Здорово засыпать, чувствуя на своем все более округлявшемся день ото дня животе бережную руку любящего человека, даже если это не твой муж, а всего лишь сестра. Хотя можно ли про Роуз и Элис сказать «всего лишь»? Нет, они почти всю жизнь были моей опорой, моим тылом, и им вовсе необязательно все знать и понимать, чтобы продержать меня. Все же я невероятно счастливый человек, ведь у меня есть такая семья.
________________________________________

1Согласно средневековой христианской концепции женщина может выступать только в одной из трех ролей: девственница, блудница или мать.

Поделиться332010-03-14 15:56:20

Автор: balbes_i
Новичок
Зарегистрирован: 2010-02-23
Приглашений: 0
Сообщений: 6
Уважение: [+0/-0]
Позитив: [+0/-0]
Провел на форуме:
3 часа 35 минут
Последний визит:
2021-02-13 18:33:46

Глава 6. Часть Первая. Месяц пятый: Откровенность. Окончание.
Эдвард
Спал я долго, но довольно плохо, что было неудивительно при простуде. В какой-то момент мне хотелось поднять трубку и набрать номер Беллы с мольбой о том, чтобы она приехала домой, но я сдержался.
Разбудил меня настойчивый звонок в дверь. Не потрудившись ничего на себя надеть, мятый и потный из-за лихорадки, я поплелся проверить, кого же это нанесло с утра пораньше. Открыв дверь, я увидел изумленно воззрившегося на меня курьера с огромной плетеной корзиной в руках.
– Что это за херня? – задал, как мне тогда показалось, резонный вопрос я.
– Мистер Каллен? – наконец, осторожно, будто был вынужден общаться с маньяком, спросил парнишка.
– Да.
– Это вам, – сказал он, протягивая мне эту оказавшуюся тяжеленной корзину. – Распишитесь, пожалуйста.
Подставив подпись на листе доставки и распрощавшись с курьером, я с минуту тупо пялился на корзину…забитую связками бананов. Я не сразу сообразил, причем здесь бананы, но открытка «Выздоравливай», которая прилагалась к корзине, все прояснила:
«Наш дорогой братик Эдвард,
мы очень обеспокоены тем, что ты заболел, вот и решили послать тебе корзину бананов. Они богаты протеином, поэтому должны быстро восстановить твои силы…мужские. Скорее выздоравливай!
С любовью Элис, Розали, Джаспер, Эммет»

Судя по всему, идейный вдохновитель всего этого скромно поставил свое имя в открытке последним. «Гребаная горилла», – свирепо пробормотал я, попытавшись ногой отпихнуть ранее поставленную на пол корзину, но вместо этого едва не сломал палец. Громко матерясь, я пошел в сторону ванной. Брюзер весьма предусмотрительно не попадался мне на глаза. Вспомнив о псе, я застонал и заматерился еще громче, так мне предстояло его выгулять и свозить к ветеринару.
– Брюзер, твою мать, где твоя переноска? – заорал я, выбравшись из ванной, когда принял душ. – Собирай свои скромные пожитки, мы едем к доктору! – Бульдог заскребся в дверь чулана, дав мне знать, что именно там и находится то, что я ищу. Не то чтобы он пребывал в восторге, предвкушая длинную поездку, будучи запертым в клетке, но отлично понимал, что лучше ему не рыпаться. Одевшись и позвонив в свою и в собачью клинику и подтвердив время приемов, я вызвал такси и, прихватив бумажник, намордник, поводок и «домик» засранца, повел его на прогулку, дожидаясь, пока за нами приедет машина.
Водитель такси подозрительно покосился на переноску, но мой выразительный взгляд, очевидно, отбил у него желание выражать свое недовольство вслух. Сначала я посетил своего терапевта. Пока он рассказывал о то, о чем я знал и без него, то есть о моей простуде, Брюзер тайно очаровывал медсестер. Почему же тайно? Потому что это, блин, человеческая больница, и животных сюда приводить нельзя, но наши с говнюком полные печали глаза смогли обаять сестричек, которые мигом спрятали животное за стойку. Ожидая, пока будут готовы мои анализы, я заказал по телефону доставку цветов, чтобы отблагодарить такой отзывчивый персонал клиники. Что ж, я еще не совсем забыл, как надо охмурять представительниц слабого пола. Дамы краснели и нервно хихикали, когда я забирал у них пса, так как к этому времени уже получили свои белые розы.
Следующим на очереди был ветеринар, который, опять-таки, подтвердил то, что я и так предполагал. Когда же я поинтересовался, не мог ли Брюзер меня заразить, врач посмотрел на меня, как на умалишенного. Да, таким взглядом меня одаривали второй раз за сутки. Люди, я вообще-то болею и при этом еще вынужден разыгрывать роль сиделки для нездорового пса.
Когда я, зайдя в аптеку за лекарствами для нас с Брюзером, возвращался на такси домой, мне позвонила Белла.
– Привет! Как ты себя чувствуешь? – поприветствовала и начала вопросы жена.
– Честно признаться, еще хуже, чем вчера, – решил не врать я.
– Ты был у врача? Что он сказал?
– Мы как раз с Брюзером возвращаемся домой. Оба мои предположения подтвердились – мы подхватили простуду. Но не волнуйся, нам прописали лекарства, так что скоро войдем в норму.
– Что ты сегодня ел? – Ее вопрос поставил меня в тупик, так как я понял, что за весь день еще не съел ни крошки, позавтракав лишь стаканом апельсинового фреша. – Эдвард, тебе нужно есть, – догадалась обо всем она.
– Но у меня совершенно нет аппетита.
– Конечно же, нет, но ты болеешь. Откуда у тебя возьмутся силы на выздоровление, если ты ничего не будешь есть.
– Хватить включать мамочку! – раздраженно рявкнул в трубку я, чем заслужил тихий вздох на другой линии и любопытный взгляд водителя в зеркале заднего вида. Меня мгновенно затопило чувство вины. – Черт, прости, я не хотел… – я умолк, не зная, как закончить предложение.
– Ладно, наверное, я и правда давлю на тебя своим кудахтаньем. Вечером к тебе приедет Эммет и привезет чего-нибудь поесть. Береги себя, – спокойно завершала разговор она, но я знал, что моя резкость обидела ее. В конце концов, что такого ужасного она сделала? Всего лишь беспокоилась о своем мужем. А вот я веду себя, как капризный ребенок.
– Постой! Не вешай трубку! Расскажи мне, как ты там? Как у тебя проходит день?
– Честно признаться, я совсем недавно встала.
– Серьезно? – удивился я.
– Да, мы с Элис решили забить на работу и побездельничать.
– И чем вы планируете заняться?
– Чем-чем? Чесать языками, есть вредную пищу, смотреть глупые фильмы, – с явной улыбкой в голосе ответила она.
– Эй, только не вредную пищу! – заражаясь ее хорошим настроением, воскликнул я. До самого дома и после того, как зашел в квартиру, я разговаривал с женой. Через какое-то время Белла поставила телефон на громкую связь, сказав, что собирается начать готовить, и к нашей беседе присоединилась Элис.
Вечером ко мне с котомками, как и обещала супруга, ввалился Эммет.
– Ты нацепил намордник? – спросил я его ехидно, указывая пальцем на медицинскую маску, за которой была скрыта нижняя половина его лица.
– Ты заразный, а я живу в одной квартире с беременной женщиной, – глухо промычал он.
– Ты притащишь на своей одежде тучу бацилл, умник.
– У меня есть вот это, умник! – сдергивая маску с лица и вытаскивая из заднего кармана джинсов баллончик, прорычал он. Поймав кинутый в меня предмет, я принялся его изучать. Оказалось, это дезинфицирующий спрей.
– Ладно, я охеренно тронут тем, что ты так беспокоишься о здоровье моей беременной жены…
– Я пекусь о здоровье своей беременной подруги, – поправил он. У меня просто не было ни сил, ни желания об этом спорить, что-то выяснять, поэтому я не стал комментировать его последнюю реплику, а вместо этого спросил:
– Что в пакетах?
– Здесь еда, – ответил он, указывая на одну из них, – в этом – документы, чтобы ты не сильно тут прохлаждался. – Я закатил глаза и молча потащил сумку с едой на кухню. Как ни странно, Эм поплелся за мной. У меня были все основания сомневаться, я думал, что он по-быстрому свалит отсюда, как из зоны радиационного заражения.
– Апельсины? – со стоном спросил я, повернувшись к брату. – Что, той тонны бананов, которые вы прислали мне с утра, по вашему мнению, недостаточно?
– Я привез тебе то, что мне дала Белла. Кстати, а что ты сделал с бананами? Выкинул на головы прохожих?
– Нет. Отправил в Нью-Йоркский зоопарк. Моя мужская сила, знаешь ли, не нуждается в ТАКОМ подкреплении. И вообще, у меня простуда, придурок, а не импотенция.
– Ты что такой нервный?
– Я, твою мать, болею и при этом вынужден сидеть в одной квартире с простуженным псом своего старшего брата и его взбалмошной невесты, терпеть твои тупые шутки и скрытые оскорбления. Я, черт возьми, соскучился по своей жене, которую и так со дня свадьбы во многом вашими стараниями почти не вижу! – Эммет ошеломленно на меня уставился, видно, не ожидая от меня такой горячей реакции.
– Так ты правда любишь ее? – наконец, неуверенно спросил он.
– А это что, не является достаточным доказательством? – тряс я перед ним левой рукой, на безымянном пальце которой красовалось обручальное кольцо. – Все это? – обвел я руками квартиру. – Нет, блин, я ее не люблю, а женился только из-за того, что мне негде было жить!
– Ну прости! Нам просто нужно время, чтобы свыкнуться с этим.
– Вы же сами говорили, что чуть не всю жизнь хотели, чтобы мы были вместе. Почему вам сейчас так сложно принять это? – никак не мог успокоиться я.
– Потому что одно дело желать, а совсем другое – когда это происходит. Пойми, вы слишком долго и слишком сильно не могли друг друга терпеть. И тут одним утром ты заходишь в кабинет Джаспера и говоришь, что вы с Беллой поженились в Вегасе. Мы с Джаспером годы, ГОДЫ шли к браку, а ты все провернул за день и не с какой-то там девицей, которая опоила тебя рогипнолом и залетела, а с Беллой! С нашей Беллз. – Я начал понимать, что он имеет в виду, но это, правда, не было моей проблемой, что я и озвучил:
– Это не моя проблема, это ваша с Джасом гребаная проблема, и не надо отравлять мне жизнь только потому, что это вы что-то никак не можете догнать. Вы такие охеренно хорошие друзья, но не видите, как Белла каждый раз съеживается, когда вы начинаете до меня досыкаться. Вы с Джаспером всегда были как сраные сиамские близнецы, просто не разлей вода, но начали меня терроризировать только, когда я женился. Вы перестали быть мне братьями и друзьями, разыгрывая из себя гиперопекающих старших братцев Беллы. Черт возьми, я тоже хочу, чтобы она была счастлива, в конец концов, теперь это мой прямой долг, и я просто жилы рву, стараясь его выполнять, но вы вечно встреваете.
Некоторое время Эммет смотрел на меня, очевидно, придумывая, что бы ответить.
– Черт, наверное, ты прав, – смущенно сказал он, наконец, почесывая лоб. – Мы очень любим Беллу, она действительно нам как младшая сестра.
– Ну так и я ваш брат, – указал я.
– Отчасти в этом-то и проблема. – Я вопросительно поднял бровь, но когда он помотал головой, я раздраженно фыркнул. «Инцест? Какого хрена?!». – Она многие годы была с нами, поддерживала нас, видела ту часть нашей жизни, которой ты, по понятным причинам, никогда не интересовался. Короче, нам нужно время. Вот и все. – Я вздохнул, прекрасно понимая, что больше ничего от него не дождусь, и предложил ему остаться на ужин. Он согласился, чего я вовсе не ожидал, но чему где-то даже был немного рад, так как уже просто выть готов был от одиночества, а ведь сидел «на карантине» всего второй день. Мы спокойно обсуждали дела на работе, то, как все уживаются у него дома. Когда он уходил, то вместо ожидаемого мной скупого рукопожатия, крепко обнял меня и сказал:
– Выздоравливай, братишка!
– Спасибо, Эм. Передавай всем привет от нас с Брюзером.
– Не можешь дождаться, когда надо будет всачивать ему уколы? – заржал он.
– Да, он от самой ветклинники поджимает зад, – со смехом подтвердил я.
После ухода Эммета я некоторое время поработал с документами, которых оказалось немного, и начал придумывать способы не сойти с ума от скуки, так как был довольно непоседливым человеком и не привык быть запертым в стенах собственной квартиры. Решение созрело, когда я в очередной раз посещал туалет. С этого времени, мне было известно, чем себя занять, минимум, на неделю.

Белла
Что ж, проживание у Эммета и Роуз проходило весело. Наша сладкая парочка сдалась на пятые сутки. До этого, как выяснилось, они стеснялись меня, но после очередной ссоры решили все исправить старым, как мир, способом. Мы с Элис хохотали до слез, пряча лица в подушках. И почему это чужая интимная жизнь неизменно вызывает веселье? К счастью, их «срыв» произошел в ночь с пятницы на субботу, поэтому всем удалось выспаться, хотя Джаспер и испепелял их тяжелым взором с утра за завтраком, который, скорее, можно было считать ланчем. Позже мы с девчонками пошли в салон, чтобы, как и всегда, привести себя в порядок.
В воскресенье ребята предложили всем вместе куда-нибудь выбраться, но я уговорила их устроить нормальные свидания, не групповые, как это происходило постоянно в последнее время. Джаспер хотел было начать спорить, но Элис, Роуз и, что странно, Эм настояли на моем варианте. Пока мои кузины где-то проводили время наедине со своими женихами, мы с мужем устроили телефонное свидание, которое ничуть не ослабило моей тоски.
– Я так ужасно скучаю по тебе, Эдвард, – призналась я, когда мы уже заканчивали наш разговор.
– Ага. Просто не верится, что совсем недавно тебе было невыносимо мое присутствие в твоей квартире, – с улыбкой произнес он.
– Это не так.
– Не так? – Теперь он, совершенно точно, был изумлен.
– Нет. Мне нравилось возвращаться домой и знать, что ты там меня ждешь. Ну, не ждешь, конечно, но все же. Сидишь на диване, читаешь мои книги, которые, к слову, брал без спросу.
– Я действительно тебя ждал. В смысле, ты меня, конечно, жутко бесила, но мне нравился момент, когда ты возвращаешься в квартиру, кидаешь на банкетку сумочку, подзываешь пса, потом после прогулки тащишь его в ванную, что-то готовишь, что, кстати, случалось крайне редко. Ты так мало ешь. Даже сейчас.
– Я люблю тебя. Не могу дождаться своего возвращения.
– Я тоже люблю тебя. Сильно. И тоже очень хочу, чтобы ты поскорее снова была дома…
И все же выздоровление Эдварда затянулось на полторы недели. Когда он позвонил в среду вечером и сообщил, что врач, наконец, выписал его и разрешил мне вернуться домой, я была готова тут же сорваться с места. Друзья уговаривали меня остаться до конца недели, чтобы спокойно снова переехать в выходные, но максимум, на что я согласилась, так это потерпеть до вечера четверга.
Я была так счастлива вернуться домой, потому что, несмотря на радушие Эммета и Роуз и веселую компанию, безумно соскучилась по мужу, по его объятиям, засыпать в которых поначалу мне был настолько сложно, что в первые дни нашей семейной жизни я в буквальном смысле отползала от него во сне, нередко просыпаясь из-за падения на пол.
Эдвард заехал за мной после работы, и мы, захватив мои уже упакованные вещи из квартиры его брата, поехали к себе. Как только я переступила порог квартиры, стало ясно, что произошли какие-то серьезные изменения. Я тут же напряглась, и фраза мужа «У меня есть для тебя сюрприз» только добавила беспокойства, которое медленно, но верно перерастало в панику.
Эдвард встал у меня за спиной, накрыл ладонями мои глаза и начал медленно куда-то вести. Своим органом зрения я смогла начать вновь пользоваться, только очутившись в ванной.
– Господи, – охнула я, зажав рот рукой. Помещение стало чуть ли не в два раза меньше и…появился унитаз, которого до этого там не было.
– Тебе не нравится? – испуганно спросил супруг.
– А где остальная площадь? Куда делось остальное пространство?
– Пойдем. – Он взял меня за руку и повел туда, где некогда был просто туалет. Сейчас же в довесок к унитазу там разместилась еще душевая кабина и раковина.
– Но как? Как тебе удалось? – пораженно шептала я.
– Скажи, тебе нравится?
– Да, очень. Ты все сделал в том же стиле, что было и раньше, просто сменил планировку. Это просто отлично! Но ты же знаешь, что сильно рисковал, да? – шутливо ткнула его локтем в бок я. Он снова встал у меня за спиной и, обняв, поцеловав в шею.
– Да, знаю, ты до сих пор никак не можешь свыкнуться с мыслью, что теперь это и моя квартира, и…это нормально. Всем нам нужно время, чтобы адаптироваться.
– Тебя это не обижает?
– Немного, но я же знаю, что ты вовсе не хочешь меня обидеть. Это иррациональное чувство, верно?
– Да. И все же ты не ответил, как все это успел.
– Ну, у меня была куча свободного времени, денег, связей, и я безумно скучал по своей семье, которая растет, – нежно сказал он, слегка сжав мой живот, и мы оба почувствовали, как толкнулся ребенок, словно соглашаясь со своим отцом.