Пишите ваши коментарии - мне важно ваше мнение

Глава  четвертая

К  нашему  дому,  привыкшему  к  роскоши  и  деньгам,  подъехала  вписывающая  в  пейзаж  машина.  Где-то  на  подсознание  всплыло:  а  ведь  синий  –  мой  любимый  цвет,  и  раньше  я  бы  посчитала  это  хорошим  знаком.  Раньше…  но  не  сейчас. 
Кристоф  взяв  в  руки  маленькую  коробку,  и  еще  одну  мою  вольность,  которую  заметил,  но  не  подал  виду  –  дорожную  сумку,  которая  удобно  перекидывалась  через  плечо  и  много  в  себя  вмещала. 
Всякой  «дряни»  наподобие  косметики  или  фотоальбомов  я  не  брала  –  мной  овладела  полная  апатия.  Я  вспоминала  его  слова,  сказание  в  лесу.  Ведь  теперь  можно  делать  все,  что  захочется.  А  еще  слова  о  дранье  полов,  и  о…  да  какая  разница.  Суть  в  том,  что  теперь  приходиться  зависеть  о  чих-то  капризов. 
А  разве  раньше  было  не  так?  –  подумала  я  и  даже  улыбнулась. 
Он  подал  мне  руку  и  помог  сесть  в  машину. 
-        Благодарю,  -  промычала,  оказываясь  на  заднем  сидение.  –  Скажешь,  когда  приедем. 
Он  даже  не  кивнул,  просто  завел  мотор  –  машина  набрала  скорости.  Жаль,  я  не  видела  своих  родителей,  которые  стояли  у  окна  и  прощались  со  своей  любимой  дочерью.  Жаль  также,  что  поняли  они  это  только  тогда,  когда  я  исчезла  из  их  жизни.  Не  получилось  у  них  игнорировать  мое  существование,  ох,  не  получилось. 
Не  знаю,  каким  образом,  но  мне  удалось  уснуть.  Наверное,  спала  я  долго,  потому  что  когда  проснулась,  над  землей  сгущалась  густая  масса  сумерек,  переходящих  в  кровавую  ночь. 
-        Выходи,  -  скомандовал  Кристоф. 
-        Да,  -  ответила  безразлично. 
Признаюсь  честно,  я  ожидала  увидеть  пышность,  но  даже  не  представляла,  что  все  будет  так. 
Да,  дом  был  красивым,  с  милыми  арками,  длинной  аллеей  и  густыми  деревьями,  которые  окружали  дом.  Мы  въехали  в  ворота  и  еще  минут  десять  доезжали  до  дома,  который  виднелся  в  самом  конце  пути.  А  когда  остановились,  и  я  услышала  такое  простое  «выходи»,  то  чуть  не  хихикнула. 
-        Тебе  смешно?  –  почему-то  решил  мужчина,  хотя  во  мне  не  было  даже  намека  на  подобное  чувство. 
-        Нет. 
К  нам  подбежал  невысокий  мужчина  и  взял  из  рук  Кристофа  коробку  с  моими  вещами.  Не  надо  было  быть  психологом,  чтобы  понять,  что  этот  человек  боится  моего…  водителя.  Это  было  видно  по  его  реакции  на  каждое  движение  Кристофа  –  тот  поднял  руку,  а  другой  будто  уклонился;  первый  еще  не  успел  сделать  жест  рукой,  а  другой  уже  берет  в  руки  сумку.  Мелочи,  но  заметно  даже  невооруженным  глазом. 
-      Дженоб  дома?  –  спросил  тем  временем  Кристоф. 
-      Да,  господин,  ждет  вас  в  библиотеке. 
-      Хорошо.  –  Он  обернулся  ко  мне.  –  Иди  за  мной. 
И  я  пошла,  уже  ненавидя  и  дворецкого,  который  так  боялся  «господина»,  и  себя,  что  боюсь  будущей  встречи. 
Ступая  по  белых  плитах,  внутри  которых  виднелось  смутное  изображение  испуганной  девчонки,  мы  приблизились  к  темных  дверях,  лишенных  любых  украшений,  кроме  золотой  –  и  вправду  золотой  –  ручки. 
Постучав  для  приличия,  Кристоф  вошел  в  комнату.  Наверное,  он  думал,  что  я  сделаю  то  же  самое,  но  мне  было  удобнее  оставаться  на  месте.  Тогда  он  взял  меня  за  руку,  и  в  этот  момент  по  моему  телу  будто  проползли  сотни  насекомых.  Рассказывать  об  этом  просто,  но  в  тот  момент  я  очень  испугалась. 
-      Я  не  кусаюсь,  -  оправдался  Кристоф,  видя  мою  реакцию.  –  По  крайней  мере,  сейчас. 
-      Я  тоже  так  думаю,  -  донеслось  из  глубин  комнаты,  на  пороге  которой  мы  и  находились.  –  Проводи  же  ее  ко  мне,  мы  так  долго  ждали.
-      В  гробу  мне  это  надо,  -  едва  слышно  прошептала  я,  привыкшая  хамить  и  сделавшая  это  по  инерции.  А  потом  испугано  застыла,  поскольку  кожей  почувствовала  –  меня  услышали. 
Теперь  уж  меня  удостоили  чести  войти  в  комнату  первой,  а  позади  находился  Кристоф,  который  негромко  захлопнул  дверь. 
Библиотека  оказалась  довольно  маленькой  и  очень  удобной;  оно  состояла  из  большого  количества  книжный  полок,  которыми  облеплены  стены,  одного  окна,  рабочего  стола  и  двух  мягких  кресел,  располагавшихся  почти  друг  напротив  друга. 
За  столом  сидел  человек.  Он  поднялся  и  уж  очень  мягко  улыбнулся,  а  я,  испугавшая  этой  улыбки,  попятилась  назад  и  натолкнулась  на  Кристофа. 
-        Похоже,  она  тебе  доверяет,  сын,  -  отозвался  незнакомец. 
-        Не  больше,  чем  гремучей  змее,  отец,  -  ответил  Кристоф,  но  не  спешил  от  меня  отстраняться. 
-        Садись  же,  девочка.  –  Сильные  руки  впихнули  меня  в  кресло.  –  Как  тебя  зовут? 
Я  молчала,  делая  незаметные  движения  рукой  или  шеей,  и  со  стороны  могло  показаться,  что  я  не  знаю  ответа. 
-          Диана,  -  ответил  за  меня  молодой  вампир.  –  Ее  зовут  Диана. 
Мне  казалось,  что  я  впервые  слышу  это  имя.  Неужели  оно  все  это  время  принадлежало  мне?  Так  почему  я  поняла  свое  имя  только  сейчас,  когда  его  произнес  именно  мой  мучитель? 
-          Что  ж,  Диана,  меня  зовут  Дженоб…
Состояние  шока  проходило,  и  я  уже  могла  вернутся  к  своей  обычной  манере  разговаривать,  разве  что  темы  моих  разговоров  теперь  другие,  а  неправильно  поставленные  вопросы  могут  искалечить  жизнь. 
-        У  меня  только  три  вопроса,  -  прошептала  я,  наклоняя  голову.  Со  стороны  это,  наверное,  напоминало  обреченность.  –  Первый:  как  долго  я  еще  проживу?  Второй:  что  меня  ждет  до  момента  смерти?  Третий:  есть  ли  у  меня  какие-либо  права?   
-        А  ты  уверена,  что  это  все,  что  тебя  интересует?  Как  насчет  пропитания,  встреч  с  родителями,  возможных  прогулок? 
-        Я  ожидала,  что  ответы  на  это  получу  в  виде  ответа  на  второй  вопрос. 
-        А  ты  умнее,  чем  я  думал,  -  почти  восхищенно  улыбнулся  старик  (я  мысленно  окрестила  его  этой  кличкой,  хотя  на  старого  он  совсем  не  походил,  разве  только  волосы  седые).  –  Из  рассказов  Кристофа  мне  пришлось  сделать  вывод,  что  ты  глупа  как  пробка,  ветрена  и  не  очень  разборчива,  хм,  хотя  в  этом  он  тебя  немного  тормозил. 
Я  поглядела  на  невозмутимого  молодого  человека,  который  находился  в  соседнем  кресле,  а  когда  наши  взгляды  встретились,  даже  попыталась  улыбнуться,  хотя  получилась  какая-то  непонятная  гримаса  боли. 
-        Да,  я  глупая,  -  отвечает  голос,  которого  я  не  узнаю.  –  Очень  глупая,  ведь  даже  дурак  бы  понял,  что  нельзя  жить  в  доме,  куда  два  раза  в  год  наведывается  псих. 
Мы  молчим.  Молчание  никого  не  смущает,  скорее  наоборот,  подогревает  интерес  к  моей  скромной  персоне. 
-        Хорошо,  -  отвечает  старик,  делаясь  серозным.  –  Перейдем  к  ответам.  Проживешь  ты  в  зависимости  от  того,  насколько  полезна  окажется  твоя  кровь,  но  точно  ничего  сказать  не  могу.  В  нашем  доме  ты  будешь  работать  так  же,  как  и  другие  люди,  отданные  в  уплату  долга…  да-да,  именно  в  уплату  долга…  у  нас,  как  ты  понимаешь,  есть  свои  причуды,  и  нанять  прислугу  в  агентстве  мы  бы  не  смогли,  много  шума,  да  еще  и  при  моей  политической  известности…  нет-нет,  это  исключено…  а  так  мы  уверены,  что  наш  секрет  умрет,  как  бы  это  сказать,  вместе  с  нами.  А  вот  насчет  твоих  прав,  то  их  у  тебя  немного,  а  если  точнее,  их  нету  вообще.  Понимаю,  тебе  будет  сложнее,  чем  другим,  ведь  в  прошлой  жизни  ты  не  жила  в  трущобах,  как  вся  наша  прислуга,  но  работать  придется,  а  параллельно  будешь  приходить  в  лабораторию,  где  мы  работаем. 
-      Мы?
-      Я  и  Кристоф  и  еще  несколько  посвященных  в  это  людей.  Как  ты  скоро  поймешь,  наша  семья  не  желает  разглашать  некоторые  секреты  на  обзор  общественности.  К  тому  же,  у  нас  будут  появляться…  гости… 
-        И  мы  не  хотим  объяснять,  откуда  здесь  появился  странно  пахнущий  человек,  -  добавил  Кристоф,  беря  в  руки  коробку  с  моими  вещами.  –  Пошли,  покажу  тебе  комнату. 
Уже  стоя  у  двери,  я  обратилась  к  новому  знакомому: 
-        А  я  смогу  навещать  близких? 
Отец  и  сын  странно  переглянулись. 
-        Конечно,  -  ответил  Дженоб,  улыбаясь.  –  Все  наши  слуги  имеют  право  два  раза  в  месяц  уехать  куда  им  угодно. 
-        Так  уж  куда  угодно. 
И  снова  они  странно  смотрят  друг  на  друга. 
-        Да,  главное  вовремя  вернуться.  Детали  тебе  расскажут  потом. 
И  я,  бросая  на  Дженоба  ничего  не  значащий  взгляд,  следовала  за  невозмутимым  Кристофом.  Мы  углублялись  все  дальше  и  дальше,  пока  не  остановились  в  конце  темного  коридора.  Я  удивилась,  поскольку  там  не  было  дверей.  И  тогда  он  указал  на  выдвижную  лестницу. 
-          Лезь  наверх.  Чего  смотришь,  лезь  скорее. 
Я  так  и  сделала,  постоянно  оглядываясь  на  оставшегося  внизу  человека.  Мне  казалось,  что  на  меня  могут  напасть. 
Первое,  что  я  заметила,  это  скошенную  крышу,  широкую  кровать,  стоявшую  в  углу  (на  ней  можно  только  лежать,  поскольку  именно  там  был  резкий  наклон)  и  милый  ковер.  Потом  различила  несколько  ламп,  столик  и  шкаф,  в  который  помещалось  ровно  столько  одежды,  сколько  я  привезла  с  собой.  Как  же  этот  шкаф  не  походил  на  мою  роскошную  гардеробную  с  кучей  обуви  и  сумочек… 
-        Располагайся. 
Я  с  удивлением  обнаружила  позади  себя  Кристофа,  который  неизвестно  для  чего  поднялся  в  мою  –  теперь  уже  мою  –  комнату. 
-        Да,  -  ответила  я,  рассматривая  комнатку,  в  которой  проведу  остаток  жизни. 
Мне  так  хотелось,  чтоб  он  ушел,  хотелось  остаться  в  одиночестве  и  разобраться  в  том,  что  я  чувствую  на  самом  деле  –  безразличие  или  страх.    А  он  продолжал  стоять  позади  меня,  и  я  не  решалась  сделать  шаг,  поскольку  в  новой  комнате  это  казалось  опасным. 
-        Сюда  ты  тоже  будешь  приходить  два  раза  в  год?  –  спросила  я,  решив,  что  лучше  этот  вопрос,  чем  молчание. 
-          Если  захочу,  могу  и  чаще. 
Я  обернулась  так  быстро,  что  чуть  не  столкнулась  с  эго  телом.  Я  хотела  прочесть  в  эго  глазах  что-либо  понятное,  какое-то  объяснение,  но  он  не  захотел  сбросить  непроницаемую  маску.  Казалось,  его  даже  не  удивил  мой  быстрый  оборот. 
-          Мне  продеться  каждый  вечер  приносить  тебе  специальное  лекарство,  которое  увеличить  в  крови  уровень  гемоглобина,  а  также  некоторую  еду,  не  позволительную  другим  слугам. 
-        Зачем?  –  спросила,  замирая  от  мысли,  что  и  здесь  придется  терпеть  эго  прихоти. 
-        У  тебя  часто  будут  брать  кровь,  и  это  может  плохо  сказаться  на  твоем  здоровье. 
-        Моем  здоровье?  –  Я  улыбнулась.  Да  уж,  мое  здоровые  очень  важно.  –  А  не  может  кто-то  другой  это  делать?  Ты,  как-никак,  не  прислуга  в  этом  доме,  а  хозяин. 
-        Нам  не  нужно  разглашение,  -  ответил  мужчина,  деля  непонятную  мне  паузу. 
-        Хорошо. 
Сказав  это,  я  молча  ждала,  когда  он  уйдет.  Но  он  продолжал  стоять  на  том  же  месте,  и  у  меня  возникло  впечатления,  что  это  я  непрошеная  гостья,  а  не  он. 
Бесправная,  -  подумалось  мне.  Я  закрыла  глаза,  а  когда  открыла  их,  увидела  внимательно  наблюдающее  за  мной  лицо.  Кристоф  молчал.  Я  молчала. 
-        Завтра  ты  увидишь  мою  сестру,  -  бросил  он  и  быстро  вышел  из  комнаты.  Что  же  такого  он  увидел  в  моих  глазах,  если  выгладил  таким…  каким? 

                                                                          Глава  пятая

А  дальше  начался  фильм  ужасов,  который  напоминал  о  себе  ежеминутно.  В  первое  же  утро  у  меня  взяли  большое  количество  крови,  и  в  этот  момент  мне  стало  так  страшно,  будто  Дженоб  собирался  меня  прямо  в  эту  же  секунду  и  убить,  вот  я  и  грохнулась  в  обморок.  Процедура  повторилась  около  обеда,  но  в  этот  раз  потеря  ограничилась  размером  укола.  А  страх  не  исчез. 
Я,  не  привыкшая  к  такому  количеству  работы,  которую  на  меня  сразу  же  возложили,  уснула  быстро,  забывая  все  увиденное  и  услышанное  за  день. 
Мне  удалось  познакомиться  с  несколькими  работниками  дома,  и  они  оказались  довольно  милыми  людьми.  Но  иногда,  всматриваясь  в  их  лица,  я  спрашивала  себе,  что  за  нелюди  были  их  родители,  если  согласились  продать  своих  детей.  И  не  просто  продать,  а  продать  чудовищам.  А  еще  меня  удивил  тот  факт,  что  вампиры,  оказывается,  и  не  думали  прятаться.  У  них  за  один  только  день  было  трое  гостей,  и  одного  я  даже  узнала.  Жаль,  что  он  не  узнал  меня.  Хотя  совсем  даже  не  странно,  такие  люди  перестают  воспринимать  прислуг  как  себе  ровных,  а  я  запомнилась  им  как  капризная  дочка  влиятельного  отца,  а  не  ободранная  бледная  служка. 
Дженоб  большое  количество  времени  проводил  за  робой  (мне  сказали,  что  он  всегда  много  работает  и  к  этому  следует  привыкнуть)  а  Кристоф  несколько  раз  уезжал  из  дома.  Я  так  и  не  узнала,  чем  он  занимается,  но  мне  тонко  намекнули,  что  от  отца  молодой  вампир  не  зависит. 
Молодой,  -  хмыкнула  я  в  ответ,  протирая  поверхность  стола.  –  Да  он  старше  того  садовника,  который  работал  у  отца.     
Из  всех  слуг,  приблизительно  того  же  возраста,  что  и  я,  была  только  двадцатипятилетняя  Мика,  двадцатилетняя  Кира  и  семнадцатилетняя  Вера.  Преодолевая  робость,  я  спросила  у  старшей  из  них,  где  эти  кровососы  добывают  кровь,  и  она  серьезно,  даже  немного  бледнея,  ответила,  что  за  провинность  могут  наказать  потерей  крови,  но  это  часто  зависит  от  возраста  и  привлекательности  слуги.  Старых  и  некрасивых  они,  оказывается,  не  любят.  Но,  помимо  слуг,  есть  также  должники,  которым  не  везет  и  долг  они  выплачивают  совершенно  другим  способом. 
Со  временем,  я  наберусь  смелости  и  спрошу  у  них,  как  они  попали  в  это  рабство,  но  в  тот  момент  возник  только  один  вопрос. 
Я,  сидя  вместе  с  тремя  девчонками,  с  которыми  в  силу  возраста  сдружилась  в  первую  очередь,  оглядела  их  милые  личика,  и  спросила: 
-        А  вы  часто…  оказывались  виноватыми? 
Девочки  замерли  со  своими  чашками  в  руках.  Кира  наклонилась  ко  мне. 
-      Ты  лучше  не  зли  их  обеих,  -  шепчет  Кира,  которая  прониклась  симпатией  к  такой  несчастной  девчонке,  как  я.  -  Дженоб  жестокий,  может  даже  к  рукоприкладству  дойти.  Кристоф,  конечно,  кажется  добрее,  но  если  озвереет,  то  хуже  отца  придется.  И  вообще,  если  повезет,  не  попадайся  никому  из  них  на  глаза.  И  к  Мавре  не  подходи,  дольше  проживешь. 
-        Мавра,  -  это  дочь  Дженоба? 
-        Да,  а  откуда  ты  знаешь?    - 
-        Да  так,  -  небрежно  вру  я.  –  Кухарка  говорила. 
И  хотя  засну  я  быстро,  но  перед  этим  в  моей  голове  пронесутся  воспоминая  обо  всем  новом  и  страшном,  что  я  узнала.  Я  испугаюсь,  скручусь  калачиком  и  закрою  усталые  глаза,  которые  от  работы  как  будто  набрали  цвета. 

                                                                                **  **  **     

…  я  слышу  дыхание  на  своем  лице,  отчетливое  дыхание,  которое  я  должна  была  почувствовать,  которое  создано  для  меня.  Быстро  отходя  от  спокойствия,  я  вижу  перед  собой  лицо  Кристофа. 
-        Чего  ты  хочешь?  –  спрашиваю  испугано,  хотя  голос  кажется  довольно  твердым. 
Он  склоняется  к  моему  лицу,  и  я  вижу  страшную  улыбку,  которая  заставляет  сердце  похолодеть.
-        Я  знаю,  -  шепчет  непонятно. 
Его  рука  прикасается  к  животу,  плавно  переходя  в  шее,  а  потом  и  к  губам.  Я  боюсь  и  даже  не  пытаюсь  двигаться,  чтоб  не  разозлить.  Мне  противно  его  касание,  и  я  закрываю  глаза.   
-        Уйди,  пожалуйста,  -  умоляю,  забывая  о  гордости.  –  Пожалуйста,  не  тронь.
Он  молчит.  Я  все  это  время  смотрю  эму  в  глаза,  боясь  пропустить  что-то  важное.  Не  время  закрывать  глаза,  сейчас  нужна  осторожность.  От  одной  мысли  о  том,  что  он  сидит  на  моей  кровати,  и  я  не  могу  защититься,  мне  становиться  плохо. 
Отпусти,  -  умоляют  мои  глаза. 
Наверное,  чудовище  услышало  мольбу. 
-      Вставай,  тебя  ждут,  -  резко  бросает  он  и  встает  с  кровати.  –  Через  час  будь  готова. 
И  я  понимаю,  что  этот  час  был  уготован  для  его  развлечений,  а  уж  потом  пришлось  бы  тащиться  вниз.  Нервно  смеясь,  я  представила,  что  бы  со  мной  было,  если  б  он  не  изменил  своих  планов. 
-        Неужели  не  понятно,  что  я  бы  умерла?  –  шепчу  в  потолок,  так  же  легко  закрывая  глаза.  Я  знала,  что  через  час  проснусь  и  буду  готова  идти  куда  угодно.   
Я  спускаюсь  по  лестнице  вниз,  впервые  замечая  железную  колодку  на  лежачих  квадратных  дверях. 
Если  захотят,  закроют  на  замок,  а  я  даже  узнаю  об  этом  не  сразу. 
Мне  приходится  вернуться  назад,  так  как  одета  я  в  тонкую    майку  и  спортивные  штаны.  Специальных  вещей  для  сна  я  не  брала,  потому  что  уж  очень  маленькой  была  предложенная  мне  коробка,  когда  уезжала  из  дома.  Я  возвращаюсь  за  длинным  вязаным  свитером,  который  при  нужде  можно  использовать  вместо  осеннего  плаща.  Спускаюсь,  но  потом  замечаю,  что  на  мне  нет  обуви. 
Пусть  будет  так,  -  думаю,  ступая  по  шершавом  ковре.
Я  прихожу  в  гостиную,  где  меня  ждет  Кристоф.  Я  опускаю  глаза,  теряя  надежду  на  присутствие  кого-нибудь  помимо  него.  Он  кажется  непроницаемым,  как  будто  и  не  приходил  ко  мне  с  жестоким…  приказом?   
-      Иди  за  мной,  -  бросает  он,  направляюсь  в  том  направление,  которого  так  бояться  все  слуги. 
-      Да,  -  отвечаю  покорно,  даже  слишком. 
Мы  заходим  в  небольшую  комнатку,  стены  которой  обвешаны  странными  рисунками.  Я  испугана,  и  Кристоф  все  время  на  меня  поглядывает,  будто  боясь  моего  падения.
Он  включает  свет,  и  я  вижу  маленькую  худенькую  девочку  лет  шестнадцати.  Он  тоже  открывает  глаза  и  смотрит  на  меня,  не  замечая  странно  застывшего  брата. 
-      Это  Мавра,  -  говорит  Кристоф.  –  Мавра,  это  та  девушка,  о  которой  мы  тебе  рассказывали. 
Мавра  поднимается  с  постели  и  внимательно  меня  оглядывает.  В  ее  глазах  светиться  ум  столетнего  старика,  а  я  впервые  в  жизни  встречаю  человека,  который  производит  на  меня  такое  странное  впечатление. 
Девочка  казалась  такой  маленькой  и  беззащитной,  что  мне  было  тяжело  сопоставить  ее  с  тем  существом,  которое  я  нарисовала  в  своих  фантазиях.  Беззащитная,  маленькая,  она  попыталась  встать  с  кровати,  но  мне  стало  очень  жаль  эту  девушку,  и  я  подбежала  к  ней  и  уложила  назад  в  постель.  Мавра  не  противилась,  она  послушно  исполнила  просьбу,  всматриваясь  в  меня  своими  черными  глазами.
-      Твоя  робота  будет  заключаться  в  заботе  о  ней,  -  тихо  напомнил  о  себе  Кристоф.  –  Как  ты  понимаешь,  это  сложно.
-        Понимаю,  -  отвечаю  медленно,  всматриваясь  в  бледное  лицо,  покрытое  испариной. 
Кристоф  нежно  смотрит  на  сестру,  бережно  касается  ее  руки,  а  когда  оборачивается,  я  вижу  покрытое  злобой  лицо,  столь  отличающееся  от  лица  заботливого  брата. 
-        Если  она  не  выздоровеет,  тебе  даже  смерть  не  поможет  убежать. 
И  я  понимаю,  что  это  правда.

                                                                    Глава  пятая

Я  жила  размеренно  и  просто,  что  невероятно,  если  находишься  в  компании  вампиров.  Каждое  утро  мне  приходилось  идти  в  лабораторию  к  Дженобу,  где  помимо  него  работало  только  трое  человек.  Они  знали,  кто  я,  и  пытались  быть  со  мной  подобрее,  а  один  из  них,  Кайл,  постоянно  вручал  мне  кусочек  шоколада.  И  хотя  я  не  раз  объясняла,  что  обо  мне  заботятся  и  в  этом  нет  необходимости,  иностранец  продолжал  после  каждой  сдач  крови  давать  мне  молочный  шоколад,  поскольку  черного  я  терпеть  не  могла.
Я  видела  Мойру  каждый  день,  и  если  сначала  она  не  обращала  на  меня  внимания  и  даже  пыталась  грубить,  то  со  временем  мы  привыкли  друг  к  другу.  А  еще  я  нашла  в  ее  лице  то,  чего  так  жалела  все  это  время  –  утешение. 
Ее  слова  всегда  были  так  точны,  будто  направлялись  прямо  к  сердцу,  и  через  месяц  я  запросто  могла  прийти  в  ее  комнату  и  лечь  ей  на  колени. 
«Что  случилось  с  моей  любимой  подругой?»  -  спрашивала  Мойра,  гладя  мои  волосы.  –  Расскажи  мне,  и  я  смогу  помочь».
И  я  открывала  ей  свое  сердце,  ничего  не  укрывая  и  не  пытаясь  прятать.  Наши  разговоры  бывали  странными  -  Мойра  оказалась  довольно  критичной  и  всегда  говорила  только  правду,  хотя  иногда  могла  ее  немного  скрасить  –  она  рассказывала  о  жизни  в  других  странах,  о  семье  и  очень  часто  –  о  брате,  которым  восхищалась. 
-      Однажды  он  чуть  не  женился,  -  призналась  она  однажды.  –  Да,  это  было  около  сорока  лет  назад,  но  я  уверена,  что  он  и  сейчас  ее  помнит. 
-        А  что  случилось?  -  спрошу  как  бы  между  прочим,  хотя  сердце  замрет. 
-        Предала,  -  коротко  ответит  вампирша,  тактично  не  слыша  моего  стучащего  сердца.  –  Я  думаю,  со  временем  она  об  этом  пожалела,  но  Кристоф  так  и  не  простил. 
Я  убираю  остатки  завтрака  на  тележку,  стараясь  не  смотреть  ей  в  глаза. 
-        Может  это  и  не  так  плохо.  Ты  уж  извини,  но  не  будет  твой  брат  любить  и  защищать,  не  в  эго  это  характере. 
-        А  разве  ты  знаешь  эго  характер?  –  спрашивает  Мойра,  вздыхая. 
-        Не  знаю  и  знать  не  хочу,  -  отвечаю  быстро,  волоча  за  собой  тележку. 
Привыкая  к  простой  жизни,  я  научусь  не  слышать  стука  дождя,  убивающего  крышу,  не  бояться  холодной  зимы,  во  время  которой  моя  комната  станет  неприспособленной  для  жизни;  я  привыкла  к  доброте  Кайла,  к  отсутствию  Кристофа  и  дружбе  Мойры.  Я  смирилась  с  одиночеством  и  за  два  месяцы  ни  разу  не  пожелала  увидеть  родных.  Кира  говорила,  что  это  пройдет,  со  временем  соскучусь,  но  я  хорошо  понимала,  что  больше  никогда  не  увижу  родителей. 
Как  правило,  большинство  слуг  по  субботам  опрашивались  домой,  нас  оставалось  около  десятка,  что  очень  мало  для  дома,  подобного  дому  вампиров.  Чтоб  не  натыкаться  на  лишние  вопросы,  сразу  после  сдачи  крови  я  вернулась  в  комнату.  В  тот  день  я  спросила  у  Кайла,  где  хозяева  берут  еду,  и  он  шепотом  ответил,  что  для  этого  есть  несколько  специальных  людей,  которые  как-либо  провинились  во  время  службы.  Обдумывая  полеченную  информацию,  я  не  заметила,  как  наступили  сумерки.  Одиноко  прислонившись  к  необжитой  стене,  я  закрыла  глаза  и  попыталась  успокоиться.  Я  спрашивала  себя,  неужели  и  Мойра  пьет  человеческую  кровь,  неужели  это  делает  даже  Кристоф,  у  которого  много  друзей  среди  простых  смертных.  И  Дженоб… 
Я  услышала  музыку,  такую  манящую  и  яркую,  что  стало  не  по  себе.  Эти  звуки  манили  меня  предыдущую,  тогда  еще  не  бесправную  слугу,  а  богатую  незамужнюю  девушку.  Я  спустилась  по  лестнице  и  пошла  на  звук,  отчетливо  понимая,  что  во  всем  виноваты  тонкие  стены  моего  чердака,  который  пропускал  звучание  из  сада. 
Мне  казалось,  что  я  ступаю  тихо  и  незаметно,  что  музыка  все  заглушит,  поэтому  почти  без  страха  остановилась  около  кустов,  наблюдая  за  людьми,  находящимися  около  бассейна.  Не  знаю,  как  мне  это  удалось,  но  я  сразу  различила  среди  людей  четверку  вампиров,  ведь  они  выделялись  так,  как  могут  волки  выделяться  среди  овечек.  А  еще  я  увидела  Кристофа. 
Он  целовал  девушку,  и  она  явно  была  человеком.    Маленькой  девочкой,  ничего  не  понимающей  и  влюбленными  глазами  глядящей  на    такого  красивого  и  манящего  Кристофа.  Я  вижу  его  улыбку,  и  мне  становиться  гадко  от  одной  мысли  о  том,  что  эта  улыбка  означает. 
Они  все  красиво  одеты,  у  всех  дорогие  молодежные  украшения,  такие  же,  какие  были  у  меня…  когда-то…  Интересно,  все  это  так  и  лежит  в  моей  шкатулке,  или  мать  уже  подарила  украшения  Наташе? 
Я  скучаю  по  легкости  мира,  по  поздним  завтракам  и  красивым  ухаживаниям.  Только  сейчас  я  понимаю,  что  мне  очень  хочется  вновь  почувствовать  себя  человеком,  таким,  каким  была  раньше. 
Отступая  все  дальше  от  шумной  компании,  я  наступаю  на  один  из  камушков,  красиво  разбросанных  вокруг  куста.  Это  было  очень  тихо,  но  камушек  отлетел,  и  я  понимаю  –  меня  услышали.  Он  оборачивается,  и  девушка,  будто  одурманенная,  пытается  дотянуться  до  его  лица.  Я,  испуганная,  встречаюсь  с  ним  глазами  и  вижу  ту  же  хищную  улыбку,  которая  меня  так  пугает.  Оборачиваюсь,  бегу,  буквально  заскакиваю  на  свой  чердак  и  кладу  на  дверь  одно  из  кресел. 
Я  еще  не  знаю,  что  плохого  сделала,  но  понимаю,  что  платить  придется.  Весь  вечер  провожу  в  страхе,  боясь  сомкнуть  глаза.  Наверное,  всю  свою  короткую  жизнь  буду  ненавидеть  подобный  вид  страха,  хотя  страх  –  это  благородное  чувство,  -  любит  повторять  Мойра.     
Я  усну  поздно,  успевая  услышать  первые  признаки  дождя.  Сон  мой  крепок,  но,  проснувшись,  я  закричу…  кресло  аккуратно  поставлено  около  моей  постели,  и  покрывало  на  нем  примято,  как  будто  на  нем  долго  сидели. 

                                                                            **  **  **

Мойра  замечает,  что  я  напугана.  Она  молчит,  выжидая,  пока  я  захочу  поговорит  об  этом.  И  это  случилось  –  эмоции  хлынули  через  край,  и  я,  почти  падая,  громко  прокричу: 
-        Почему  он  так  меня  ненавидит?! 
Бедная  бледная  Мойра,  какой  же  идеальной  она  станет,  если  выздоровеет,  -  думаю  я,  глядя  в  эти  глаза. 
-        Мойра,  а  почему  тебя  так  боятся  в  этом  доме?  –  спрошу  через  некоторое  время,  сидя  у  ее  ног. 
-        Понимаешь,  Диана,  ты  особенный  человек,  и  не  только  потому,  что  можешь  меня  спасти.  Ты,  в  отличие  от  других,  далеко  не  глупа,  а  я  не  переношу  глупости,  поэтому  могу  быть  резка.  –  Она  смотрит  ласково  и  стирает  с  моих  глаз  слезы,  а  потом  добавляет: 
-        И  ты  почему-то  даже  не  попыталась  меня  боятся,  в  твоих  глазах  было  только  сожаление,  и  это  меня  покорило.  Но…  несмотря  ни  на  что,  временем  ты  бываешь  очень  наивна. 
-        Что  ты  хочешь  сказать? 
-        Только  то,  что  со  стороны  виднее.  Ты  не  знаешь,  как  он  на  тебя  смотрит,  как  выслеживает  твой  запах. 
-        Запах? 
-          Милая,  мы  гораздо  более  чувствительны    к  запахам,  чем  люди,  а  поэтому  воспринимаем  гораздо  больше.  Приходя  ко  мне  в  комнату,  он  касаться  тех  вещей,  которых  касалась  ты,    осматривает  все  вокруг,  а  иногда  даже  улыбается.
-          Твой  брат  никогда  не  улыбается,  -  возражаю  уверенно. 
-            А  может  пора  уже…  ведь  даже  чудовища  имеют  право  на  счастье. 
-          Но… 
-          Он  мне  говорил,  что  ты  эго  часто  так  называла.  Или  я  не  права? 
Я  молчу,  подтверждая  ее  правоту.  Но  мне  не  хочется,  чтобы  она  так  думала,  и  поэтому  я,  слушая  волнительное  сердце,  начинаю  шептать: 
-          Поймы,  Мойра,  за  эти  два  месяца  ты  стала  мне  очень  дорога,  и  я  даже  не  жалею,  что  мне  придется  отдать  за  тебя  жизнь…  нет-нет,  молчи,  я  все  скажу  сама…    ты  мой  друг,  ты  моя  найденная  сестра,  но  твой  брат…  я  ненавидела  эго  с  детства,  и  он,  кажется,  относился  ко  мне  не  лучше.  И  мне  тяжело  осознавать,  что  все…  так. 
-        Как,  милая? 
-        Сложно…  слишком  сложно… 

                                                                                **  **  **

Мойра  советует  развлечься,  и  я  понимаю,  что  она  права.  Я  дожидаюсь  своей  первой  субботы  и  с  нетерпением  складываю  на  кровати  более-менее  приличную  одежду.  Я  засыпаю,  решив,  что  завтра  поеду  в  город  и  встречусь  с  подругами. 
Я  слышу  шаги.  Я  не  волнуюсь,  поскольку  знаю,  что  это  Кайл.  Он  уже  давно  напросился  приносить  мне  специальную  еду  вместо  Кристофа,  и  я  была  рада  этому  нововведению. 
-        Ты  почему  подкрадываешься?  –  шепчу,  оборачиваясь  к  нему.  –  Я  так  преждевременно  поседею. 
-        И  испортить  такие  красивые  волосы?  Никогда! 
Он  ставит  поднос  на  тумбочке  около  кровати,  а  сам  садится  рядом.  Я  зажигаю  настольную  лампу  и  берусь  за  маленький  батончик,  к  вкусу  которого  давно  привыкла  и  даже  полюбила. 
-        Ты  очень  красива,  -  шепчет  Кайл,  отбрасывая  с  лица  одну  из  коротких  прядей.  –  Ты  не  должна  жертвовать  собой  в  угоду  этим  чудовищам. 
Его  голос  звучит  слишком  серьезно,  и  я  пытаюсь  сделать  разговор  менее…  концентрированным. 
-        У  меня  нет  выбора.  –  Я  пожимаю  плечами.  –  Кроме  того,  Мойра  не  такая  плохая,  как  ты  думаешь. 
Я  доедаю  батончик  и  отбрасываю  белую  обертку. 
-          У  тебя  на  губах  кусочек  шоколада,  -  говорит  Кайл. 
-          Где? 
-          Здесь,  -  и  целует  меня  в  губы. 
Первым  моим  порывом  было  отстранится,  заставить  эго  уйти,  но  потом  наступает  глупая  мысль:  «А  что  в  этом  плохого?  Ведь  хочется,  ласки,  заботы  тепла,  да  и  любви  познать  хочется» 
Он  чувствует  мою  неуверенность  и  на  минуту  отстраняться,  давая  мне  выбор.  Но  я  притягиваю  мужчину  ближе,  почти  набрасываясь  на  него.  Он  целует  меня,  я  его;  мы  сбрасывает  одежду,  обжигая  друг  друга  огнем. 
Мне  хорошо.  Я  почти  счастлива,  почти  жива.  Я  думаю  о  том,  что  с  самого  начала  знала  о  привязанности  Кайла,  ведь  девушка  видит,  когда  в  нее  влюбляются.  И  мне  было  хорошо… 
-          Руки  от  нее  прочь. 
Кайл  отстраняется,  узнавая  ненавистный  нами  обеими  голос. 
Наверное,  Кристофу  показалось,  что  Кайл  не  слишком  спешит  уйти,  и  он  почти  выбрасывает  его  вниз.  Меня  пугает  сила,  заключенная  в  вампире,  и  я  вжимаюсь  в  стенку,  глазами  разыскивая  потерянное  одеяло. 
Кристоф  бросает  мне  одеяло  и  гневно  на  меня  смотрит.  Я  боюсь  и  не  решаюсь  нарушить  тишину.  Да  и  что  я  могу  сказать?  В  чем  виновата  на  этот  раз? 
-        Я  не  затем  тебя  отпустил,  чтоб  ты  спала  с  кем  угодно.  -  Он  подходит  ближе,  а  у  меня  начинает  болеть  спина  он  тесного  контакта  со  стеной.    –  Оденься! 
Я  пытаюсь  отыскать  хотя  бы  что-то  помимо  одеяла,  но  ведь  до  этого  я  спала,  поэтому  на  мне  была  только  старая  рубашка.  Успокаиваясь,  я  натягиваю  одеяло  еще  выше. 
-        Ты  не  можешь  заходить  в  мою  комнату,  когда  тебе  заблагорассудиться! 
Он  звереет  от  этих  слов.  Я  даже  успеваю  удивиться  (никогда  не  видела  этого  вампира  столь  неравнодушным)  перед  тем  как  он  налетит  на  меня  и  сильно  сожмет  горло.
-        Если  я  еще  раз  увижу,  что  к  тебе  в  комнату  кто-то  заходит  –  и  мне  плевать  кто  –  я  убью  это  существо!  Понятно?! 
Я  не  двигаюсь,  краснея  и  пытаясь  набрать  воздуха.  Он  это  видит  и  ослабевает  захват,  но  мне  все  равно  тяжело  дышать. 
Наверное,  не  подходящие  время  я  выбрала,  но  мне  вспоминаются  слова  Мойры. 
-        Ты  просто  злишься,  -    говорю  медленно  и  с  придыханием,  -  что  я  предпочла  не  тебя. 
Он  замирает.  Отпускает  мое  горло,  и  в  первую  минуту  я  чувствую  прилив  крови  и  облегчение.  Мне  не  хватает  кислорода,  и  я  захожусь  в  лихорадочном  кашле,  в  то  время  как  он  просто  наблюдает  за  моими  потугами. 
Я  боюсь  поднять  глаза,  а  когда  решаюсь,  то  вижу  спокойное  лицо. 
-        Какая  же  ты  глупая,  -  бросает  небрежно.  –  думаешь,  если  обладаешь  смазливой  мордашкой,  тебя  можно  считать  особенной?  –  Он  наклоняется  к  моему  лицу.  –  Я  живу  долго,  и  ты  представить  не  можешь,  сколько  женщин  мне  пришлось  повидать.  Я  устал  от  вашей  глупости,  а  еще  больше  устал  от  тебя.  Мне  приходилось  бывать  в  твоем  доме,  видеть  твои  слезы  и  твой  страх.  Как  же  ты… 
Я  не  знаю,  что  он  хотел  сказать,  но  мне  показалось,  что  Кристоф  меня  ударит.  Я  закрываю  глаза,  а  когда  открываю  их,  в  комнате  никого  нет.
Это  спасение  или  только  отсрочка? 

                                                                            Глава  шестая
 
Дальше  все  становилось  намного  хуже.  По  приказанию  вампира,  меня  не  выпускали  из  дома,  брали  все  больше  крови  и  нагружали  большим  количеством  роботы.  Я  подозревала,  что  во  всем  виноват  Кристоф,  но  сделать  ничего  не  могла.  Юная  Мойра  пыталась  поговорить  с  братом,  чтоб  мне  давали  больше  отдыха,  и  с  отцом,  чтоб  не  брал  так  много  крови,  но  все  было  бесполезно. 
Дженоб  злился,  потому  что  моя  кровь  не  давала  результата,  и  если  его  злость    понятна,  то  Кристофа  я  решительно  не  понимала. 
Только  со  временем  я  осознала,  что  с  такими  большими  потерями  крови  долго  не  проживу.  Я  стала  бледной,  у  меня  пропал  аппетит,  а  Кайл  –  которого  не  выгнали  только  из-за  эго  профессиональной  пригодности  –  начал  на  меня  кричать,  жалуясь,  что  я  так  долго  не  выдержу. 
-        Я  знаю,  что  не  выдержу,  -  ответила  ему  однажды.  –  Но  разве  это  плохо?  Я  просто  хочу  уснуть,  устала  очень,  понимаешь? 
Он  кивает,  но  легче  от  этого  не  становиться.  И  вот  однажды  случается  то,  чего  я  так  долго  ждала.
Вечером  ко  мне  в  комнату  постучали.  Я  удивилась  стуку,  поскольку  Кристоф  заходил  без  спроса,  оставлял  еду,  потом  молча  ждал,  пока  я  ее  съем  и  уходил.  Через  несколько  секунд  я  вижу  Кайла,  который  в  темноте  пробирается  на  чердак. 
-        Ты,  что,  с  ума  сошел?  -  шепчу  розгневано,  закрывая  крышку-дверь.  -  Тебе  жить  надоело,  тогда  Кристоф  поможет,  у  него  и  так  с  недавних  пор  на  тебя  зуб  иметься.   
Кайл  не  отвечает,  пока  не  отойдет  в  самый  угол  комнаты. 
-        Я  должен  был  прийти.  Не  могу  видеть,  как  они  тебя  убывают.
Я  улыбаюсь;  мне  приятно  знать,  что  он  совершенно  бескорыстно  беспокоится  обо  мне.
-        Кайл,  -  протягиваю  медленно.  –  Спасибо,  конечно,  но  ты  не  можешь    ничего  сделать. 
Он  подходит  ближе,  и  я  как  будто  его  глазами  вижу  свои  синяки  под  глазами,  угасший  взгляд  и  бледную  кожу.    Мужчина  нежно  касается  моего  подбородка. 
-        Ты  так  юна,    -  шепчет,  -  и  так  красива.  Я  хочу  сохранить  тебе  жизнь. 
Он,  не  давая  мне  вставить  и  слова,  начинает  быстро  говорить,  в  то  же  время,  закликая  меня  к  молчанию: 
-        Я  работаю  в  лаборатории,  и  знаю,  что  по  некоторым  причинам  очень  скоро  количество  крови,  которое  у  тебя  ежедневно  берут,  увеличиться.  Если  так  будет  продолжаться,  то  ты  умрешь  максимум  через  три  месяца,  а  я  этого  не  допущу…  нет,  дослушай  меня  до  конца…  я  могу  достать  тебе  новые  документы,  и  они  тебя  не  найдут. 
Он  достает  из  кармана  небольшой  пузырек  с  темной  жидкостью. 
-        Это,  -  говорит  он,  -  моя  личная  разработка.  Я  изобрел  ее  на  основе  наблюдений  за  вампирами.  Понимаешь  –  они  могут  выслеживать  людей,  основываясь  на  свои  органы  чутья,  а  вот  это  поможет  тебе  на  некоторое  время  изменить  свой  запах.  Ты  будешь  пользоваться  этим,  если  подозреваешь  близкое  присутствие  вампиров. 
-        Насколько  близкое? 
-          Сотни  километров. 
Я  смотрю  на  Кайла  удивленно  и  в  то  же  время  благодарно.  Да,  я  мечтала  о  свободе,  мечтала  о  возможности  уйти  от  них  и  жить,  но  не  думала,  что  мечты  осуществляться. 
-          Но  как  я  могу  это  сделать?  Куда  поеду  потом? 
Кайл  улыбается. 
-          Поедешь  куда  тебе  угодно,  главное,  чтобы  я  об  этом  не  знал,  ведь  могут  расколоть.  Главное  –  ты  должна  выпросить  разрешение  выйти  из  территории  дома.  Тебе  должны  разрешить  отсутствовать  один  день. 
-          Но  это  зависит  от  Кристофа.  Как  я  его  упрошу? 
Кайл  молчит.  Я  вижу,  ему  неприятно  об  этом  думать. 
-          Придумай  что-нибудь. 
И  вот  это  «придумай»  камнем  зависает  в  воздухе.  Моя  мечта  начинает  затухать  подобно  свече,  обвеянной  холодным  ветром. 
-          Нет,  Кайл,  я  не  могу,  не  могу  я.  Они  поймут,  что  это  ты  меня  спас,  и  тогда  тебе  не  выжить.  Наверное,  они  и  сейчас  слушают  наш  разговор. 
Кайл  подходит  ближе  и  начинает  меня  трясти. 
-          Опомнись,  -  говорит  негромко,  боясь  быть  услышанным,  хотя  в  голосе  явственно  слышна  злость.  –  Я  это  делаю  не  только  ради  тебя.  Я  служу  Дженобу  более  трех  лет,  и  мне  тяжело  видеть  жестокость.  Знаешь  ли  ты,  что  у  них  есть  специальная  группа,  занимающаяся  поиском  пищи?  Что  они  не  гнушаться  любых  методов  и  что  вся  власть  этих  людей  –  и  не  только  в  нашем  мире  –  построена  на  жестокости.  Ведь  они  верховные  не  только  в  мире  людей,  они  высшие  и  в  мире  им  подобных.  Понимаешь  ли,  что  на  самом  деле  вся  их  семья  живет  намного  больше  нескольких  столетий  и  что  этот  дом,  богатство  и  уважаемые  гости  –  только  верхушка  айсберга. 
Со  временем  он  успокаивается  и  его  голос  становиться  прежним  –  медленным  и  спокойным. 
-      Я  обо  всем  позаботился.  Да,  за  тобой  следят,  но  только  не  сегодня. 
Я  не  спрашиваю,  как  эму  это  удалось.  В  тот  миг  я  понимаю  только  то,  что  соглашусь  на  его  предложение.  Мои  глаза  сверкают  так  ярко,  как  не  сверкали  никогда.  Поддаваясь  эмоциям,  я  целую  его  в  губ,  и  он  мне  отвечает  –  ласково,  нежно,  будто  прощаясь. 
-        Теперь  ты  должна  убедить  Кристофа,  что  не  будешь  делать  глупостей,  -  говорит  Кайл,  отстраняясь.   
Я  горько  улыбаюсь.  От  эго  ответа  и  моей  изворотливости  зависит  вся  моя  жизнь. 
-        Я  это  сделаю,  -  говорю  не  эму,  а  скорее  даю  обещание  самой  себе. 

                                                                                          **  **  **

Мне  давно  известно,  что  свободное  время  –  если  таково  появляется  -    он  проводит  в  собственном  крыле,  где  обустроены  бассейн,  тренажерный  зал  и  даже  библиотека.  Он  редко  бывает  дома,  но  я  уже  давно  поняла,  что  у  отца  на  шее  Кристоф  не  сидит.  Да  и  выходил  он  на  роботу  в  деловом  костюме  -    всегда  безупречный  и  сильный.
Я  специально  выбрала  субботу,  ведь  в  этот  день  очень  мало  слуг  и  есть  большая  вероятность  застать  его  дома    (самоуверенно  считала,  что  он  меня  стережет,  справедливо  не  доверяя  это  дело  охране)  и,  наконец,  решилась  зайти  на  его  территорию,  где  раньше  бывать  не  приходилось. 
Я  медленно  ступала  по  мягким  коврам,  открывала  дверь  за  дверью,  пока  не  добралась  до  его  собственной  комнаты.  Подсознательно  мне  было  страшно  туда  заходить,  но  мысль  о  свободе  не  позволяла  даже  думать  о  побеге. 
Стучу.  Не  слышу  ответа  и  открываю  дверь. 
Я  уверена,  он  знал,  кто  стучит,  и  поэтому  не  выглядел  удивленным,  но  я  догадывалась,  что  мой  приход  таки  стал  для  вампира  сюрпризом. 
-        Можно  войти? 
-        Ты  уже  вошла.
Он  смотрит  на  меня  с  интересом,  будто  понимая,  что  пришла  я  не  по  доброте  душевной.  Невелика  догадка,  -  бурчу  себе  под  нос  и  берусь  оглядывать  комнату. 
Она  состояла  из  двух  этажей,  и  наверх  вели  светлые  извивистые  ступеньки.  На  первом  этаже  находилась  рабочая  зона,  а  на  втором  –  насколько  мне  удалось  увидеть  –  спальня. 
-        Красиво,  -  бормочу  себе  под  нос. 
-        Спасибо,  -  отвечает  он,  и  я  почему-то  вздрагиваю. 
Он  мог  бы  облегчить  мне  задачу  и  спросить:  «Чего  вам  угодно?»  или  что-то  в  этом  роде,  но  он  молчал,  видя  мою  нерешительность.  Мое  сердце  колотилось  с  бешеной  скоростью,  но  мне  это  было  даже  на  руку  -  пусть  видит,  что  волнуюсь.
-        Кристоф,  у  меня  к  тебе  просьба.
Я  осматриваю  большую  картину,  даже  не  пытаясь  смотреть  на  Кристофа.  Он  находится  позади  меня  и  мне  наплевать,  где  именно  –  главное  что  далеко. 
-          Я  понимаю,  что  просто  так  ты  бы  не  пожелала  сюда  прийти.
Миг  –  и  он  уже  радом  со  мной,  дышит  в  шею  и  радуется  тому,  что  мое  сердце  стучит  еще  быстрее. 
-          Послушай,  уже  прошло  довольно  много  времени,  и  я… 
-          Что? 
-          …  хочу  увидеть  родителей,  брата,  сестру… 
-          А  еще  кого? 
Мои  кулаки  сжиматься  –  ведь  знает  сволочь,  что  я  по  жизни  не  привыкла  не  хамить.  Свобода,  -  проносится  в  моей  голове  это  слово,  и  я  оборачиваюсь  к  нему,  чтоб  увидеть,  что  он  даже  ближе,  чем  я  полагала  вначале. 
-          Пожалуйста,  дай  повидаться  с  родителями. 
Он  молчит,  и  я  воспринимаю  это  как  добрый  знак.  Да,  теперь  он  знает,  что  я  хочу  вырваться  из  дома,  и  довольствуется  важностью  его  решения.  Видит,  что  для  меня  это  важно. 
-        Кристоф,  -  произношу  его  имя,  -  у  меня  берут  слишком  много  крови  и,  согласно  твоему  же  приказу,  я  работаю  вдвое  больше  других. 
-        Ты  сама  в  этом  виновата. 
-          Но  пойми  же,  я  одинока,  и  мне  хочется  увидеть  родных.  Пожалуйста,  Кристоф,  мне  легче  станет.
Он  долго  на  меня  смотрит,  и  мне  уже  кажется,  что  он  раскрыл  мой  план.  Я  представляю,  что  мне  будет  за  эту  попытку… 
-        Но  ведь  ты  их  всех  ненавидишь.    Зачем  тебе  с  ними  встречаться? 
Вздыхая,  я  сажусь  на  кресло,  а  он  сперся  об  стол. 
-        Просто  я  скучаю  за  тем,  что  у  меня  когда-то  было.  Да,  я  не  была  идеальным  человеком,  но  никто  не  имел  права  мне  приказывать  что  делать,  когда  спать,  сколько  есть.  Я  никогда  никого  не  боялась,  а  теперь  вздрагиваю  от  наименьшего  шороха.  К  тому  же,  Кайл  говорит,  что  у  меня  берут  слишком  много  крови  и… 
Говоря  эту  фразу,  я  понимаю,  что  совершила  ошибку,  но  теперь  уже  поздно. 
-      А  когда  ты  с  ним  разговаривала?  –  спрашивает  он,  мгновенно  теряя  былую  непоколебимость.
-      Когда  кровь  сдавала,  ведь  в  другое  время  мне  запрещено  эго  видеть...  но  это  неважно,  мне  сказали,  что  я  долго  не  протяну… 
-      Вранье!  –  почти  выкрикивает  он.  –  Для  тебя  уже  сейчас  разрабатывают  программу,  которая…
Он  замолкает,  боясь  взболтнуть  лишнее.  Я  понимаю,  что  еще  миг  –  и  потеряю  шанс  на  спасение,  и  меня  это  очень-очень-очень  пугает. 
-      Кристоф,  -  я  беру  его  за  руку  и  замечаю,  что  она  очень  холодная.  –  Пожалуйста,  позволь  мне  увидеть  родных.  Я  тебя  умоляю,  на  все  согласна,  только  позволь…  я  прошу… 
Я  не  забираю  свою  руку,  в  душе  глупо  продолжая  не  понимать,  что  он  ко  мне  испытывает  –  симпатию  или  ненависть.  Иногда,  кажется,  что  у  меня  есть  над  ним  власть,  но  иногда…  от  того,  каким  он  окажется  сейчас,  зависит  мое  будущее. 
-        Хорошо,  я  позволю,  но  только  при  одном  условие:  ты  приедешь  и  уедешь  вместе  со  мной. 
-        Пусть  будет  так,  но  ты  меня  привезешь,  а  потом  уедешь  и  вернешься  через  несколько  часов. 
Он  думает  –  ищет  в  моих  словах  подвох.  Я  в  это  время  рассматриваю  картины,  о  которых  потом  навсегда  забуду,  а  он  разглядывает  меня.
-      Ладно,  жди  следующей  субботы. 
От  радости  мне  хочется  пуститься  вскачь,  но  свои  эмоции  я  проявляю  только  в  идее  блестящих  глаз. 
-        Спасибо,  -  кричу,  забивая  о  том,  что  он  мне  враг.  –  Ты  даже  не  представляешь,  насколько  мне  это  надо! 
-        Почему  же,  очень  даже  представляю.  По  крайней  мере,  догадываюсь.                                         

                                                                        Глава  седьмая

Целую  неделю  я  выполняю  свои  обязанности  (их  у  меня  почему-то  стало  меньше)  и  стараюсь  помалкивать  о  той  радости,  которая  тлеет  внутри.  Единственное,  что  меня  огорчает,  это  Мойра.  Я  искренне  надеюсь,  что  ей  хватит  той  крови,  которую  я  уже  дала,  и  они  смогут  продолжить  исследования  без  новых  порций.  Я  даже  предложила  Кайлу  взять  у  меня  больше  крови  –  так,  на  всякий  случай,  ведь  они  ее  и  так  замораживают.  Он  хмурится,  но  не  спорит. 
Мойра  видит,  что  я  очень  счастлива,  но  я  не  виновата  –  эта  девочка  стала  мне  настолько  родной,  что  я  уже  не  воспринимаю  ее  как  врага. 
-        А  ты  не  боишься,  что  я  о  чем-то  догадываюсь?  –  спросила  она  однажды. 
Сначала  мне  страшно,  но  потом  я  смотрю  на  ее  лицо  и  успокаиваюсь. 
-        Мойра,  милая,  я  уже  давно  тебя  не  боюсь.  Знаю,  это  глупо,  но  только  с  тобой  я  бываю  настоящая.  Ведь  другие  же  не  заметили  моей  радости,  а  ты  видишь. 
Вампирша  молчит,  но  я  вижу,  что  она  тронута  моим  доверием.  Она  встает  с  кровати  и  обнимает  меня,  и  мне  это  очень  приятно. 
-      Как  бы  я  хотела  быть  с  тобой  всегда  рядом,  -  шепчу  ей  на  ухо  так  тихо,  что  кажется,  будто  шевелятся  только  мои  губы.       
-        Правда?!  –  вскрикивает  она  удивленно. 
-        Да,  -  отвечаю  искренне. 
Наверное,  эти  слова  послужили  поводом  для  раздумий,  потому  что,  зайдя  к  ней  через  несколько  дней,  чтобы  дать  лекарства,  она  мыло  улыбнется  и  взмахнет  рукой. 
-      Что?  –  не  пойму. 
-        У  меня  для  тебя  подарок,  -  скажет  хитро  и  укажет  на  столик,  где  лежит  толстая  тетрадь  в  твердой,  я  бы  даже  сказала,  старой  обложке. 
Она  прочитает  в  моих  глазах  немой  вопрос  и  улыбнется. 
-        Я  не  имела  права  это  брать,  но  мне  пришлось.  –  Она  делает  красивую  паузу.  –  Это,  Диана,  дневник  Кристофа,  который  он  всегда  вел,  к  тому  же  последний,  где,  я  уверена,  ты  найдешь    все  то,  что  может  тебя  интересовать. 
Я  зачарованно  смотрю  на  дневник,  еще  не  веря,  но  уже  представляя,  сколько  интересного  можно  в  нем  найти.
-      Он,  естественно,  не  знает  о  пропаже? 
Мойра  кивает.  В  ней  уже  нет  лукавства  –  девочка  смотрит  вполне  серьезно,  и  даже  я  понимаю,  как  она  рисковала. 
-        Но  ведь  он  узнает,  -  шепчу,  уже  касаясь  красивой  обложки.   
-        Да,  но  я  надеюсь,  что  не  скоро. 
Мойра  подходит  ко  мне  и  кладет  свою  тоненькую  руку  мне  на  плечи. 
-        Возьми  это  с  собой,  когда  будешь  убегать.  Ты  должна  эго  прочесть,  я  просто  уверена,  что  должна. 
Я  с  неожиданной  бережностью  касаюсь  твердой  обложки  и  кладу  книгу  во  внутренний  карман  униформы,  чтоб  потом  спрятать  среди  своих  вещей  в  комнате.  Мне  и  в  голову  не  приходит  идея  положить  дневник  на  место  –  слишком  велик  соблазн.
Всю  неделю  буду  пытаться  прочитать  хотя  бы  страницу,  но  так  и  не  смогу.  В  результате  моей  трусости  дневник  остается  нераскрытым  вплоть  до  субботы  –  дня  моего  побега. 

                                                                                    **  **  **

Я  снова  жду  на  приезд  Кристофа,  и  снова  этот  приезд  может  изменить  всю  мою  жизнь.  Помню,  когда  я  уезжала  из  дома,  была  поздняя  осень  –  подходящая  пора  для  моего  настроения.  Сейчас,  по  истечению  почти  шести  месяцев,  наступил  май,  и  мне  это  почему-то  не  нравиться  –  уж  слишком  пахнет  воздух  ароматом  свободы  и  радости,  которой  у  меня  пока  нет. 
Я  снова  жду… 
Всего  за  пол  года  моя  жизнь  круто  изменилась,  и  я  стала  совершенно  другим  человек,  не  знаю,  хорошо  это  или  плохо.  Мне  кажется,  что  не  было  юной  девушки,  которая  постоянно  влипала  в  неприятные  ситуации,  что  жизнь  в  былой  роскоши  –  сказка,  которая  просто  приснилась.  Я  даже  рада,  что  перед  побегом  мне  придется  увидеть  родителей.  Пусть  их  холодные  лица  станут  для  меня  источником  силы,  и  я  смогу  не  сожалеть  об  утраченной  родине,  куда  больше  никогда  не  вернусь. 
Как  и  пол  года  назад,  я  вижу  его  машину,  которая  резко  тормозит  почти  у  моих  ног.  Он  открывает  дверцу  и  молча  ждет,  пока  я  сяду.  Я  хочу  сесть  сзади,  но  он  взглядом  приказывает,  чтоб  села  около  него.  Я  чувствую  неловкость,  ведь  никогда  еще  не  находилась  с  Кристофом  рядом  такое  долгое  время. 
Он  заводит  мотор  и  мы  молча  следим  за  дорогой.  Да,  это  прекрасный  повод,  чтоб  не  нужно  было  говорить,  и  я  этому  несказанно  рада.  Последнее  время  я  вообще  чувствую  себя  прекрасно,  когда  не  нужно  говорить. 
Я  постоянно  ощупываю  небольшую  полупустую  сумку  (большая  выглядела  бы  подозрительно)  где  лежат  всякие  нужные  мелочи,  духи  для  маскировки  и  дневник.  Накануне  отъезда  Кайл  дал  мне  нужные  документы  на  совершенно  другое  имя  и  сказал,  что  сделал  все  так,  что  ему  неизвестна  моя  новая  ипостась,  и  он  не  знает  никого,  кому  это  известно.  Да,  он  действительно  боится,  что  его  разоблачат. 
Мы  почти  подъехали  к  дому,  я  уже  узнаю  алею  и  деревья,  но  он  останавливает  машину,  не  заезжая  во  двор,  и  поворачивается  ко  мне.
-        Я  знаю,  ты  что-то  задумала,  Снегова,  и  просто  хочу  тебя  предупредить:  ты  не  убежишь  от  нас…  и  ты  никогда  не  сможешь  убежать  от  меня.  Я  буду  недалеко,  и  если  ты  выйдешь  за  переделы  своего  дома,  то  это  будет  считаться  нарушением  приказа,  и  тебе  за  это  не  поздоровиться.  Поняла? 
-      Это  не  мой  дом,  -  только  и  отвечаю  я,  будучи  еще  более  уверенной  в  том,  что  сегодня  либо  освобожусь,  либо  умру.     
Я  выхожу  из  машины  и  жду,  пока  он  уедет,  и  только  потом  поворачиваюсь  к  дому,  в  котором  прожила  восемнадцать  лет  и  где  была  столь  несчастна. 
Здравствуй,  милая  тюрьма.  Здравствуй  бунтарство  и  беззаботность.  Да,  я  соскучилась  по  вас. 
 
                                                                                          **  **  **

Я  осторожно  захожу  в  дом,  с  первого  взгляда  подмечая  удивленные  взгляды  прислуги.  Да  уж,  наверняка  им  как-то  объяснили  мой  отъезд  –  отъезд  младшей  дочери  босса,  к  который  дважды    в  год  наведывался  странный  мужчина.  Отец  боялся,  что  будут  ходит  слухи,  поэтому  прислуга  у  нас  менялась  очень  часто. 
На  верхней  ступени  появляется  моя  мать,  и  я,  сама  не  понимая  почему,  улыбаюсь.  Да,  мне  приятно  видеть  женщину,  абсолютно  ко  мне  безразличную. 
-        Диана,  Дианочка,  -  всхлипывает  мать,  и  я  понимаю,  что  соскучилась  по  своему  имени.  У  меня  возникло  ощущение,  будто  на  некоторое  время  я  потеряла  право  его  слышать. 
Она  подбегает  ко  мне  и  крепко  обнимает.  В  ее  глазах  стоят  слезы,  и  хотя  я  не  могу  осветить  тем  же,  во  мне  все  же  просыпаются  давно  забытые  чувства  к  матери. 
-        Мои  молитвы  услышаны…  ты  жива…  доченька  родная,  прости  нас…  Мы  так  боялись  тебя  полюбить… 
Я  вижу  отца,  в  нерешительности  стоящего  совсем  рядом.  Я  никогда  не  видела  на  его  лице  подобной  робости,  и  это  улыбка,  кажется,  компенсирует  все  мои  страдания.  Это  улыбка  говорит  о  том,  о  чем  я  так  долго  мечтала:  он  меня  любит. 
Я  рассказываю  им  некоторые  детали  моего  плана,  сообщая,  что  мне  нужна  одежда  и  деньги.  Конечно,  Кайл  дал  много  наличных,  но  мне  страшно  ехать  в  неизвестность,  поэтому  я  прощу  еще. 
Отец  открывает  сейф  и  достает  из  него  две  крупные  пачки.  Он  молчит,  ведь  относиться  к  моему  выбору  совершенно  серьезно.  Я  прошу  передать  привет  Наташе  и  Павлу,  и  он  обещает  исполнить  просьбу  в  ближайшее  время. 
Собрав  с  сумку  деньги  и  перепрятав  документы,  я  оставляю  в  ней  место  для  еще  одной  пары  джинсов,  белья  и  нескольких  кофт.  Я  обуваюсь  в    теплые  ботинки,  хотя  даже  представить  не  могу,  понадобятся  ли  они  мне  в  моей  следующей  жизни. 
А  теперь  последнее  –  мои  духи.  Я  закрываюсь  в  своей  комнате,  оглядываю  ее  в  последний  раз  и  взбрызгиваю  флакончик  на  волосы  и  тело.  Кайл  предупредил,  что  нужно  подождать  около  двадцати  минут,  пока  вещество  полностью  изменит  мой  запах.  Пожалуй,  без  этой  баночки  я  действительно  не  смогла  бы  даже  выйти  из  дома  без  ведома  Кристофа.  Хорошо  также  то,  что  именно  в  этом  доме  так  много  моего  запаха,  и  он  –  даже  обладая  прекрасным  нюхом  –  не  зафиксирует  моего  исчезновения.
Я  жду.  Я  еще  раз  проверяю  свои  вещи  и  нахожу  среди  них  дневник,  подаренный  Мойрой.  Странно,  но  именно  сейчас  мне  кажется,  что  записи  будут  очень  кстати.  Дневник  заполнен  не  полностью,  в  нем  свободно  около  ста  страниц,  но  даже  без  них  читать  придется  много.  Я  перелистываю  страницы,  сначала  просто  читая,  но  уже  через  несколько  минут  понимая,  что  прочитанное  в  этом  дневнике  полностью  меняет  мое  мировоззрение.

прошу прощения за задержку. Поэтому выкладываю последние главы и начало второй части

Глава  восьмая

«      **  **  **
Мы  снова  ищем  антидот,  но  никак  не  можем  его  найти.  Мойра  выживает,  но  если  так  будет  продолжаться  и  дальше,  то  лучше  сразу  с  этим  покончить.  Дженоб  говорит,  что  нашел  выход,  но  мы  слишком  долго  его  искали,  и  я  уже  не  раз  слышал  эти  слова.  Мне  кажется,  что  все  впустую. 

        **  **  **

Наши  поиски  увенчались  успехом  –  найден  носитель  гена.  Мы  будем  наблюдать  за  его  родом,  ведь  когда-то  ген  проявиться  в  его  детях.  Я  видел  этого  человека  –  типичный  представитель  человечества.  Он  соглашается  обменять  своего  ребенка  на  ту  власть,  которую  мы  можем  дать. 
Дженоб  просит,  чтобы  я  уладил  все  неполадки  на  пути  его  бизнеса.  Да,  он  будет  обходить  правила  закона,  я  же  обойду  правила  совершенно  другого  мира,  намного  более  сложного  –  каждый  делает  то,  в  чем  он  лучший. 

  **  **  **

Наконец!  Свершилось!  Родилась  девочка,  обладающая  таким  необходимым  для  нас  составом  крови.  Дженоб  говорит,  что  никак  не  может  разобрать  состав,  да  и  я  чувствую  ее  отличие  от  других  людей,  но  главное  то,  что  она    поможет  Мойре.  Думаю,  что  возьму  на  себя  обязанности  ее  охраны.   
Кажется,  ребенка  назовут  Дианой  –  очень  красивое  имя. 

**  **  **

У  нее  очень  красивый  голос  и  нежные  руки,  но  это  ей  только  вредит.  Глупые  Снеговы,  пытаются  не  замечать  собственной  дочери;  они  заживо  ее  похоронили.  Какие  глупцы,  не  видят,  что  из-за  их  безразличия  девчонка  постоянно  находиться  в  опасности.  Из  того  ангела,  каким  она  была  в  детстве,  превратилась  в  скупщицу  пивных  бутылок  –  разве  только  дерется  лучше. 
Она  меня  очень  боится,  и  это  даже  смешно.  Как  странно,  Диана  будто  чувствует  мое  присутствие,  даже  оборачивается  ко  мне,  когда  подхожу  слишком  близко.  Не  знаю,  зачем  мне  это  надо?  Хотя,  я  уже  давно  не  интересовался  жизнью  людей,  наверное  соскучился-таки

  **  **  **

Я  ведь  мог  дать  девчонке  эту  отсрочку,  но  не  сделал  этого.  Да,  я  специально  пришел  именно  в  этот  день,  хотелось  видеть  ее  слезы.  Меня  начинает  злить  постоянный  страх,  который  она  испытывает  ко  мне. 
Что  я  делаю!  Я,  считавший  себя  образцом  терпимости,  хочу  отомстить  маленькой  оборванке,  которая  без  нас  жила  бы  на  помойке. 
Когда  Диана  плакала,  я  был  уверен  в  том,  что  уйду,  сделаю  для  нее  эту  уступку,  но  когда  она  подняла  заплаканные  глаза,  я  увидел  в  них  ненависть.  Девчонка,  даже  умоляя  о  снисхождении,  в  душе  не  хотела  этого  принять.  Глупая  мятежница,  твой  удел  поклоняться,  и  очень  скоро  ты  это  поймешь.  Пусть  только  твоя  кровь  созреет,  и  не  придется  тебе  купаться  в  роскоши. 

**  **  ** 
Я  наблюдаю  за  ней  каждый  день,  и  мне  осточертело  видеть  то,  чего  видеть  не  хочется.  Скотина,  спит  с  первым  попавшимся  под  руку.  Не  поняла  таки,  что  нельзя,  тогда  пусть  ответит  за  последствия. 

**  **  **
Сегодня  прекрасный  день,  точнее  вечер.  И  главное,  мне  не  нужно  ни  за  кем  следить,  ведь  Диана  в  больнице  и,  судя  по  нанесенным  мною  ударам,  пробудет  там  еще  долго.  Мне  даже  жаль  того  несчастного,  но  она  просто  не  понимает,  что  предназначена  для  других.   

**  **  **
Кому  принадлежит  Диана? 

**  **  **
Я  познакомился  с  одной  из  ее  подруг,  хорошо  осведомленной  о  жизни  девчонки.  Странно  слышать  о  том,  как  эта  подруга  восхваляет  меня  как  только  можно  (а  временем,  пожалуй,  и  нельзя)  а  Диана  мило  закатывает  глаза,  выражая  свою  зависть. 
Она  завидует  подруге,  у  которой  есть  я,  но  не  догадывается  об  этом.  Да,  эта  мысль  мне  приятна,  даже  очень.  Пожалуй,  придется  подольше  побыть  с  подругой,  так  легче  ничего  не  упустить.   
Кстати,  у  этой  подруги  приятно  пахнет  кровь.  Надо  будет  устроить  ее  отъезд  за  границу,  чтоб  у  Дианы  не  возникало  ненужных  вопросов,  например,  куда  исчезла  лучшая  подруга.   
 
**  **  **
Она  очень  красива  и  при  этом  обладает  сильным  характером.  Она  даже  научилась  маскировать  свой  страх  и  мне  это  нравиться.  Временами,  когда  она  послушно  идет  впереди  и  ложиться  на  кровать,  у  меня  возникают  совершенно  ненужные  мысли…  впрочем,  не  впервые.  Да,  соблазн  велик,  ведь  она  и  так  не  будет  ничего  помнить,  но  я  хочу,  чтобы  она  привыкла  к  мысли  обо  мне.  Теперь  я  подолгу  на  нее  смотрю,  иногда  во  время  сна,  но  чаще  просто  подольше  удерживаю  ее  в  трансе.  После  этого  она  чувствует  себя  не  очень  бодрой,  но  я,  кажется,  начинаю  зависеть  от  ее  лица. 
Ее  кровь  уже  почти  обрела  нужный  состав  (в  ее  теле  происходят  изменения,  которые  не  происходят  в  теле  других  людей)  но  я  не  собираюсь  сообщать  об  этом  Дженобу.  Мы  ждали  много  лет  –  подождем  несколько  месяцев.

**  **  ** 
Мне  хотелось  увидеть  ее  лицо  в  этот  день.  Я  знал,  что  девушка  ждала  на  это  праздник  очень  долго,  но  ее  родители  снова  все  испортили.  Даже  обидно  –  улыбка  померкла,  губы  сжались  плотнее.  Она  не  заплачет  (насколько  я  помню,  в  последний  раз  она  плакала  тогда,  когда  мать  оставила  ее  умирать  –  ведь  тогда  она  и  вправду  умирала  духовно,  это  чувствовалось  даже  на  расстояние). 
Парень  начал  шептать  ей  на  ухо  слова  не  литературного  предназначения,  и  на  ее  румяном  лице  вспыхнуло  мое  удовольствие.  Да,  это  был  один  из  самых  приятный  моментов  того  дня.   
Хотя  нет,  еще  было  интересно  прижимать  девушку  к  себе,  когда  она  была  без  сознания.  Я  занес  ее  дом  и  оскалился,  когда  Снегов  попытался  отобрать  у  меня  свою  дочку.  Они  будут  молчать  –  я  так  хочу.  Пусть  мучается  вопросом,  кто  уложил  ее  в  постель,  кто  переодел,    и  кто  что  помнит.  Страхом  или  убеждением,  но  я  всех  заставлю  забыть  –  пусть  у  нее  не  будет  доказательств,  только  ощущения.  Скоро  я  заберу  ее  к  себе…  это  для  меня  стало  важным,  я  жду  момента,  когда  смогу  показать  свой  дом,  даже  если  она  об  этом  не  догадывается.  До  поры,  до  времени,  так  будет  лучше. 
Глупая,  она  думала,  что  я  позволю  ей  утонуть.  Я  хочу,  чтоб  она  жила,  и  так  будет  до  тех  пор,  пока  мне  это  нужно.

**  **  **
Я  специально  выделил  эй  эту  коморку,  а  не  ту  комнату,  которую  выбрал  Дженоб.  Через  несколько  дней  я  переселю  ее  обратно,  а  еще  лучше,  пусть  живет  в  моей  комнате.  Дженоб  смеется  и  никак  не  может  понять,  зачем  я  заставляю  ее  работать,  но  я  даже  себе  не  могу  ответить  на  этот  вопрос.  Может  быть,  хотелось  показать  свою  власть  и  ее  ничтожность  (по  крайней  мере,  у  меня  хватает  смелости  это  признать)  а  может  для  того  чтоб  сломать.  Но  правда  в  том,  что  именно  благодаря  своему  духу  она  меня  и  заинтересовала. 

**  **  **
Я  убеждал  себя  в  том,  что  мне  плевать  на  ее  мнение.  Идя  к  ней,  я  знал,  что  усну,  обвив  рукой  ее  талию,  и  наконец  обрету  покой.  От  одного  только  прикасания  к  ней  я  шалею  как  мальчишка,  но  она  этого  даже  не  понимает.  В  ее  глазах  было  то,  чего  я  упорно  не  желаю  видеть  –  страх,  потерянность  и…  надежда.  Она  просила  не  прикасаться  к  ней,  но  она  никогда  не  поймет,  чего  мне  стоило  воздержаться.  Ведь  я  могу  зайти  к  ней  даже  сейчас,  когда  она  находится  так  близко,  но  я  этого  не  делаю.  Почему?

**  **  **
Она  видела,  как  я  целовал  человеческую  девушку,  влюбленную  по  уши.  А  еще  она  почти  сразу  выделила  среди  людей  моих  настоящих  знакомых,  а  не  обстановку.  Мудрая  девочка,  и  смотрела  с  испугом…  но  без  ревности.  Ничего,  моя  милая,  никуда  ты  от  меня  не  денешься,  у  меня  в  запасе  вечность. 

**  **  **
Я  ее  убью.  Порежу  на  кусочки  и  кости  переломаю.  Пусть  только  закончатся  исследования,  и  я  этого  ученого  на  тот  свет  отправлю.  Думает,  что  отделается  одним  только  избиением.  Да,  он  знает  о  кончине,  которая  приближается,  он  видит  ее,  когда  смотрит  на  меня.  Как  же  мне  приятно  слышать  этот  учащенный  пульс  –  лучшая  музыка  в  мире. 
А  она  таки  будет  моей.  Дженоб  сделает  так,  как  я  говорю,  он  оставит  ей  жизнь,  даже  если  для  этого  придется  предпринять  меры.  Она  никогда  никуда  от  меня  не  убежит…  я  в  ней  растворился…»

вторая часть

Пролог
Наверное,  жизнь  в  страхе  -  это  уже  не  жизнь…  так  было  раньше,  но  не  сейчас,  когда  страх  не  отступает  ни  на  минуту.  Я  боюсь  просыпаться,  поскольку  постоянно  слышу  шорохи,  крики  и  мольбу.  Я  боюсь  засыпать,  ведь  именно  в  это  время  становлюсь  беззащитной.  Я  всегда  боюсь… 
Но  я  живу.  Я  живу  в  страхе  больше  двух  лет…  хотя  нет,  я  так  живу  всю  жизнь.  И  постоянно  боюсь  увидеть  лицо,  которого  так  боюсь?  И  снова  это  слово  –  страх…

Городок,  в  котором  я  поселилась,  небольшой  и  очень  тусклый  –  туда  не  добрались  огромные  магазины  и  широкие  дороги,  но  вместе  с  этим  не  сумело  пробраться  солнышко.  Там  неплохо  прятаться,  но  жить  сложно.  Возможно,  все  дело  в  том,  что  я  привыкла  к  совершенно  другому  климату,  к  другой,  быстрой  жизни,  поэтому  мне  было  так  нелегко  забыть  о  вечеринках  и  живой  музыке  до  упаду. 
У  меня  дома  есть  тайник,  где  лежат  все  деньги,  взятие  для  побега.  Я  истратила  лишь  малую  часть  для  покупки  небольшого  домика  и  машины.  Единственное,  с  чем  я  не  смогла  смириться,  это  с  грязью  в  моем  новом  жилище,  поэтому  пришлось  проехать  очень  большее  расстояние  для  покупки  мебели  и  вещей  по  дому. 
Благодаря  новым  документам,  я  работала  в  школе  учительницей  младших  классов,  и  уже  к  двум  часам  всегда  была  дома.  Первые  два  месяца  я  сходила  с  ума  от  тоски  и  одиночества;  потом,  смирившись,  начала  много  читать. 
В  городе  многих  людей  удивлял  мой  юный  возраст,  но  против  никто  не  выступал.  Одна  из  учительниц  объяснила,  что  у  них  просто  не  хватает  людей. 
Еще  бы,  -  подумала  я  тогда.  –  Кому  охота  жить  в  такой  дыре. 
Но  со  временем  смирилась.  У  меня  всегда  было  мое  кофе,  за  которым  я  ездила  в  другой  город,  моя  деревянная  чашка  и  моя  теплая  постель,  которая  стояла  у  окна.  Я  осень  часто  садилась  на  нее  и  наблюдала  звезды.  Я  думала  о  том,  куда  делась  та  бесшабашная  девушка,  какой  я  была  всего  два  года  назад.  А  иногда  вспоминала  того,  от  кого  убегала,  и  пыталась  представить  девушку,  которая,  возможно,  даже  сейчас  смотрит  на  него  влюбленными  глазами  и  не  понимает  безразличного  взгляда  этого  мужчины,  каким  он  буде  вечно.   
Мне  казалось,  моя  жизнь  останется  такой  же  простой  и  тусклой,  как  и  город,  где  я  живу,  но  единственной  моей  ошибкой  было  то,  что  я  была  уверена  –  меня  никто  никогда  не  найдет.  Но  я  забыла  об  одном:  в  мире  существует  очень  много  хищных  существ,  и  некоторые  из  них  могут  находиться  рядом.
Все  началось  того  спокойного  летнего  дня,  когда  ко  мне  в  гости  зашла  Наташа  и  заявила  о  желание  поехать  на  концерт.  Помню,  я  тогда  осмотрела  ее  с  ног  до  головы  и  мысленно  сопоставила  со  своей  сестрой  –  тоже  Наташей,  вот  только  очень  стройной  и  красивой.  Я  не  говорю,  что  Наташа-учительница  хуже  Наташи-Снеговой,  просто  она  обычная,  а  моя  сестра,  хоть  это  и  прозвучит  довольно  самоуверенно  –  похожа  на  меня,  а  еще  изыскана,  горда  и  самоуверенна. 
Обычная,  значит  безопасная,  -  рассудила  я  и  согласилась  подвести  девушку  на  своей  машине. 
Вечером,  выбирая  одежду  для  концерта,  я  вытащила  красивый  корсет  с  орнаментом  и  бриджи,  столь  гармонирующие  с  босоножками.  Во  мне  еще  не  умерла  та  девушка,  основным  желанием  которой  было  покорение  чужих  сердец. 
-      Зачем?  -  возник  глупый  вопрос.  –  Зачем  наряжаться,  если  ты  обречена  на  одиночество?
Потому  что  ты  еще  не  умерла,  -  ответил  кто-то  внутри  меня.

Дорогие фанаты этого фанфика!
в связи с наступлением весны приближаються и заботы с учебой.
Короче меня напрягли зубрить 24 часа в сутки 
Поэтому запретили комп, и следовательно инет.
Но еть один положительный момент - воскресенья свободны!
запрет на комп наступает с сегоднешнего дня с 22.30.
Поэтому спешу выложить столько сколько успею.

Еще раз прошу прощения за такие неудобства. Но постараюсь радовать вас почаще!
С уважением ваш Редактор!

Глава  вторая

Страхи,  если  о  них  напоминать,  усиливаться.  Так  случилось  и  со  мной  после  нелепой  встречи  с  вампиром.  В  тот  вечер  я  долго  себя  убеждала,  что  все  пройдет  без  последствий,  но  последствия  есть  всегда,  особенно  в  моем  случае. 
…  Несомненный  плюс  маленьких  городов  –  это  тишина.  И  если  в  нем  что-то  случается  –  об  этом  узнают  все…  без  исключения... 
Прошло  около  месяца  из  дня  того  инцидента,  и  мое  сердце  успокоилось.  Я  продолжала  ходить  на  работу,  а  вечерами  садилась  у  окна  и  наблюдала  за  звездами;  я  читала  свои  книги  и  постоянно  ходила  в  библиотеку.  Моя  скучная  жизнь  снова  стала  уютной  и  тихой…  я  была  в  этом  уверена.
Дорога  к  моему  дому  всегда  пролегала  через  небольшой  парк,  посредине  которого  находилась  гордость  всего  города  –  небольшой  фонтанчик,  украшенный  лампочками.  Они  всегда  были  очень  яркими  и  всегда,  особенно  летом,  служили  пристанищем  комаров.  Но  если  отойти  от  фонтана  на  несколько  метров,  ты  погружаешься  во  мрак,  и  это  еще  более  странно  на  фоне  огней  фонтана. 
Еще  не  дойдя  к  огням,  я  увидела  тень,  метавшуюся  около  воды.  На  минуту  я  замерла,  но  потом  таки  решилась  идти  вперед,  а  когда  оказалась  вблизи,  поняла,  что  это  была  не  тень,  а  всего-навсего  пальто,  повешенное  на  фонтан  и  от  этого  очень  мокрое. 
Я  могла  бы  пройти  мимо,  но  любопытство  победило,  и  я  начала  приглядываться  к  добротной,  хоть  и  мокрой  ткани.  Наверное,  я  стала  очень  бледной  или  красной,  но  ведь  тяжело  быть  красивым,  когда  тебе  страшно? 
Я  узнала  это  пальто.  Я  видела  его  много  раз,  и  эти  воспоминания  не  очень  приятны.  Это  пальто  принадлежит  Кристофу  и  только  эму,  ведь  эго  одежда  была  сшита  на  заказ,  а  эта  темно-синяя  ткань  казалась  одним  из  его  атрибутов. 
Я  огляделась  вокруг,  и  мне  показалось,  что  за  мной  наблюдают.  Я  чувствовала,  когда  за  мной  наблюдают,  но,  видимо,  за  два  года  забыла,  как  это  неприятно. 
-        Кристоф!  Отзовись,  не  смей  прятаться! 
Но  парк  продолжал  молчать,  скрывая  в  темноте  незнакомую  фигуру,  которая,  наверное,  дышит  злобой. 
Я  забыла  обо  всем,  о  чем  только  можно  забыть.  Я  сняла  обувь  и  за  десять  минут  пешком  добежала  до  дома,  хотя  раньше  на  это  уходило  как  минимум  пол  часа.  Я  знала,  что  мне  надо  искать,  поэтому  сразу  побежала  на  второй  этаж,  где  в  тайнике  держала  все  деньги  и  отдельный  флакон  маскировочный  духов,  треть  из  которых  перелила  в  баночку  поменьше  и  всегда  носила  с  собой. 
Все  исчезло.  В  тайнике  не  осталось  ни  денег,  ни  духов,  пропал  даже  дневник.
-      Только  не  это… 
Правда  в  том,  что  на  последних  ста  страницах  я  сама  делала  очень  много  записей,  и  мне  было  больно  даже  думать  о  том,  что  он  мог  это  прочесть.  Я  не  знаю,  зачем  начала  заполнять  чужой  дневник,  просто  в  какой-то  момент  захотелось  разделить  свою  боль  с  тем,  кто  в  этом  виноват. 
-        Нет…  нет…  невозможно. 
Я  понимала,  что  это  бесполезно,  но  все  же  начала  вытаскивать  из-под  кровати  небольшой  чемодан  и  собирать  туда  первые  подвернувшиеся  по  руку  вещи.  Я  вновь  бросала  обжитый  дом,  где  даже  деревянная  чашка  и  окно  стали  столь  знакомыми  и  необходимыми. 
Я  попыталась  стащить  чемодан  на  первый  этаж,  но  на  одной  из  ступенек  он  просто  скатился  вниз  и  мои  вещи  разлетелись  в  разные  стороны.  Трясущимися  руками  я  начала  все  это  собирать,  но  со  временем  поняла,  что  подобное  занятие  бесполезно  –  он  меня  нашел  и  теперь  мне  не  убежать. 
Глупая,  я  сама  написала  записку,  в  которой  говориться,  что  если  Кристоф  меня  найдет  –  значит,  такова  судьба.  Глупая,  я  верила,  что  убегаю  навсегда. 
-      Это  бесполезно. 
Я  поднялась  на  второй  этаж  и  села  на  край  кровати.  Вот  пусть  и  убьет  –  я  очень  устала  от  этой  игры  в  прядки.  Если  захочет  –  пусть  убьет,  а  если  нет  –  мне  хватит  сил  самой  попрощаться  с  жизнью  –  на  этот  раз  хватит. 
На  мне  сказалось  перенапряжение,  и  я  уснула  в  считанные  секунды,  и  еще  никогда  мой  сон  не  был  столь  сладок. 

                                                                                                          **  **  ** 

-      Зачем  ты  убежала,  глупая? 
Я  знаю,  что  этот  голос  –  не  мираж.  Я  просыпаюсь,  с  каждым  вздохом  становясь  все  более  напряженной.  Я  знаю,  что  на  этот  раз  это  не  кошмар  –  он  действительно  меня  нашел. 
-        Затем,  чтоб  быть  свободной. 
Я  боюсь  открыть  глаза,  ведь  уже  давно  поняла  –  ласковый  голос  может  быть  обманчивым. 
-        Зачем  тебе  свобода  без  любви?  –  спрашивают  меня. 
-        Любовь  –  это  свобода. 
Слишком  нежная  рука  гладит  меня  по  волосам,  будто  я  маленький  ребенок,  боявшийся  грозы.  Нежным  движением  кто-то  касается  моих  век,  умоляя  посмотреть  на  него. 
-        Значит,  ты  свободна,  -  сделали  заключение. 
-        Значит,  я  нелюбима. 
Я  открываю  глаза  и  вижу  лицо,  которое  за  два  года  так  и  не  забыла.  Да,  сейчас  он  кажется  столь  нежным  и  прекрасным,  что  непонятно,  как  я  могла  два  года  от  него  прятаться,  как  могла  бояться?  Как  могла  считать  чудовищем?
Будто  чувствуя  мои  мысли,  он  становиться  серьезным;  исчезает  легкая  улыбка,  впервые  мною  увиденная.
Я  лежу  на  маленькой  тесной  кровати,  похожей  на  детскую,  и  его  лицо  столь  близко,  что  мы  соприкоснемся  от  наименьшего  движения.  Рука  обнимает  за  талию,  но  делает  это  так  нежно,  будто  я  фарфоровая.   
-        Ты  уйдешь? 
-        Никогда.  И  тебе  не  позволю.     
-        Но  ведь  это  не  мой  выбор.
-        Ты  написала,  что  если  я  тебя  найду  –  у  тебя  не  будет  выбора.   
-        Я  молилась  о  том,  что  вы  меня  никогда  не  найдете. 
Мне  почему-то  совсем  не  страшно.  Точнее,  страх  есть,  но  он  пока  еще  очень  глубоко  и  не  способен  влиять  на  решения.  Я  встаю  с  кровати  и  отхожу  в  сторону,  чтоб,  в  конце-концов  убедиться  в  том,  что  все  это  правда. 
-          Почему  ты  так  добр?  Почему  не  бросаешь  меня  о  стенку,  почему  не  грозишься  кости  переломать?
Он  встает  с  кровати,  и  я  инстинктивно  дергаюсь  в  сторону.  Он  это  видит  и  замедляет  все  своим  движения,  чтоб  у  моня  возникло  нереальное  чувство  полного  контроля  над  ситуацией.   
-        Если  я  тебя  брошу  об  стену  –  нет  смысла  потом  грозиться  кости  переломать,  будет  поздно.  А  вот  насчет  доброты…  еще  месяц  назад,  разыщи  я  тебя,  тебе  бы  пришлось  очень  несладко,  но  есть  некоторые  обстоятельства,  которые  заставили  меня  пересмотреть  свое  поведение. 
Но  мне  плевать,  что  он  будет  говорить.  Хоть  я  и  понимаю,  что  все  бессмысленно,  во  мне  тлеет  надежда  о  свободе.  Я  отхожу  к  двери  и,  как  мне  кажется,  быстро  выбегаю  из  комнаты,  при  этом  не  забывая  щелкнуть  замком.  Я  уверена,  что  этого  времени  мне  хватит,  чтоб  использовать  духи  и  потерять  свой  запах. 
-        Не  подействует. 
Кристоф  преграждает  мне  путь,  за  долю  секунды  оказываясь  в  сантиметре  от  меня.  Я  вырываюсь,  и  он  молча  берет  меня  на  руки  и  несет  в  мою  комнату,  и  только  там  ставит  на  ноги. 
-        Да,  Диана,  ты  и  вправду  все  просчитала.  Но  ты  забыла  об  одном:  твой  запах  исчезает  только  через  двадцать-тридцать  минут  после  использования  гнусной  настойки,  и  когда  ты  убегаешь  от  вампира,  не  советую  об  этом  забывать. 
Он  говорит  так  спокойно,  что  я  буквально  разрываюсь  от  злости.
-          Оставь  меня  в  покое!  Оставь!  Я  тоже  хочу  жить,  я  не  виновата,  что  мои  родители  оказались  настолько  глупы  и  продали  меня  вам!  Хочу  жить!  Хочу… 
-          И  будешь!!!
Я  потрясенно  замолкаю.  Истерика  вмиг  прекращается,  и  вот  я  уже  круглыми  глазами  смотрю  на  Кристофа,  который,  по-моему,  и  сам  не  ожидал  от  себя  подобной  вспышки. 
-        Вот  и  хорошо.  А  теперь,  Диана,  ты  выслушаешь  меня,  и  только  потом  будешь  делать  выводы,  -  вновь  спокойно  произносит  он.   
-        Поздно  мне  делать  выводы. 
-        Вот  тут  ты  ошибаешься.  Тебе  их  делать  рано. 
-        А  что,  если  я  не  захочу  тебя  слушать? 
-        Тогда  все  будет  так,  как  хочу  я. 

                                                                                                    **  **  **

Я  ставлю  на  плиту  самый  обычный  чайник,  какими  не  пользуются  вот  уже  тридцать  лет.  Он  начинает  медленно  свистеть,  и  я  достаю  кухонную  перчатку,  чтоб  разлить  кипяток  по  чашкам. 
Кристоф,  видя  мои  страдания,  берет  чайник  в  руки  и  без  любого  ущерба  наливает  кипяток  в  большие  деревянные  чашки.  Когда  он  ставит  чайник  на  плиту,  я  вижу  небольшие  вмятины  на  поверхности. 
-        В  случае  непослушания,  ждать  того  же  самого?  –  указываю  на  испорченный  чайник
Я  понимаю,  что  не  надо  было  этого  говорить  в  момент  перемирья,  но  противные  слова  уже  сорвались  с  моего  языка.  Он  долго  на  меня  смотрит  снизу  вверх  (в  тот  момент  он  сидел  на  кресле,  а  я  стояла)  а  потом  говорит: 
-        Нет,  Диана,  тебя  ждет  худшее. 
Я  замираю.  Вот,  во  мне  уже  просыпается  знакомый  страх. 
-        Как  ты  можешь  мне  такое  говорить?  В  лицо? 
Он  пожимает  плечами. 
-        Ты  знаешь,  какой  я  на  самом  деле,  что  я  могу,  а  чего  –  нет.  Нет  смысла  притворяться,  что  это  не  так,  поэтому  с  тобой  я  максимально  откровенен. 
-        И  от  меня  ты  требуешь  того  же? 
-        Сейчас  я  попытаюсь  ничего  не  требовать,  я  только  попрошу  тебя  помолчать.  Садись,  пей  свой  противный  чай  и  слушай. 
-          Чай  не  противный,  -  отвечаю  грубо.  –  И  по  составу  очень  похож  на  тот,  который  пили  в  вашем  доме.  Я  была  слугой,  мне  лучше  знать. 
Кристоф  внимательно  на  меня  смотрит,  будто  читая,  и  я  закрываю  лицо  чашкой. 
-        Диана,  а  что  будет,  если  я  предложу  тебе  быть  хозяйкой  этого  дома?  Моего  дома? 
Я  аккуратно  кладу  чашку  на  стол,  и  лишь  потом  решаюсь  посмотреть  на  молодого  вампира.  Он  кажется  серьезным  и  совсем  не  опасным  –  таким,  каким  может  выгладить  в  мечтах  каждой  девушки  прекрасный  принц. 
-        Прости?  У  меня  от  перенапряжения  слух  ухудшился? 
-        Я  говорю  абсолютно  серьезно.  Послушай,  тебе  ведь  известно,  что  для  твоего  поиска  задействовали  большое  количество  людей,  и,  рано  или  поздно,  я  бы  тебя  нашел.  Сейчас  же  у  тебя  будет  выбор. 
-          И  в  чем  же  он  заключается?
Кристоф  долго  молчит.  Не  знай  я  его,  решила  бы,  что  это  человеческое  сомнение,  но  ведь  он  –  не  человек. 
-          Ты  читала  мой  дневник  и,  насколько  я  понимаю,  поняла,  в  какую  глупую  ситуацию  я  попал.  Так  вот,  мне  для  полного  счастья  не  хватает  только  одного  –  тебя.  А  я  не  привык  в  чем-то  себе  отказывать. 
-        Ах,  ну  да,  как  я  могла  забыть… 
-        Нет,  Диана,  теперь  все  серьезно.  Я  предлагаю  тебе  сделку:  ты  будешь  жить  со  мной  на  протяжении  трех  лет,  а  по  истечению  срока  сможешь  уйти. 
-          И  ты  позволишь?  –  спрашиваю  сразу,  и  у  меня  почему-то  не  возникает  других  вопросов.
-          Через  три  года  –  да,  но  если  ты  нарушишь  одно  из  правил  –  считай,  что  сделка  нарушена. 
-          И  какие  у  нас  правила?  А,  и  самое  главное,  что  мне  грозить  за  их  нарушение? 
Кристоф  посмотрел  на  большую  чашку,  будто  там  не  чай,  а  всевозможная  зараза.  Он,  кажется,  не  видел  осколков  страха  в  моих  глазах. 
-        Я  запрещаю  тебе  предавать  меня.  Если  ты  будешь  со  мной  все  эти  три  года,  я  запрещаю  тебе  предавать…  только  со  мной  и  только  рядом.  Если  ты  захочешь  выйти  из  дома,  ты  должна  спрашивать  у  меня  разрешения,  к  тому  же  я  буду  выдавать  тебе  каждый  месяц  некоторую  суму  денег,  лимит  которых  ты  не  должна  превышать.  И  один  из  последних  пунктов:  никто  не  должен  знать  о  нашей  сделке.  Ты  будешь  присутствовать  со  мной  на  многих  встречах,  и  поверь,  даже  неправильный  пульс  выдаст  тебя. 
Я  прислоняюсь  к  стене  и  пытаюсь  всмотреться  ему  в  глаза.  Я  не  знаю,  что  хотела  увидеть  в  этих  глазах  -  стыд?  самоуверенность?  –  но  его  серьезность  казалось  совсем  не  к  месту. 
-        На  что  ты  надеешься?  Зачем  тебе  это  чертово  время? 
-        Одно  из  двух,  -  отвечает  сразу,  -  либо  на  то,  что  через  три  года  ты  изменишь  свое  мнение,  либо  что  от  частого  просмотра  станешь  неинтересна…  но  это  будет  потом.  Сейчас  просто  дай  мне  овеет,  и  я  смогу  забрать  тебя  из  этой  дыры.   
-        Но  это  не  выбор.  Ты  поставил  перед  фактом,  лишь  только  с  некоторыми  изменениями. 
-        Ошибаешься,  девчонка,  я  пошел  на  очень  большой  компромисс,  ты  даже  не  догадываешься,  насколько  большой. 
Он  протягивает  мне  свою  руку,  а  я  смотру  на  него  как  на  прокаженного.  В  глазах  вопрос,  на  который  должна  ответить. 
-        Три  года  –  это  такая  малость,  -  отвечаю  и  кладу  свою  ладонь  поверх  эго.  Он  улыбается.

На  следующий  день  мне  позволили  встретиться  с  Мойрой  –  этой  встречи  я  ждала  больше  других.  За  время  моего  отсутствия  она  изменилась  –  стала  более  живой,  и  уже  не  казалось  подростком  благодаря  здоровому  цвету  лица  и  резвости,  соединенной  с  врожденной  грацией.  Мне  было  приятно  оказаться  в  ее  объятиях.  Мы  смотрели  друг  на  друга  и  смогли  передать  все  то,  чего  нельзя  передать  словами. 
-      Я  рада,  что  ты  вернулась. 
-        Не  могу  сказать  тог  же  самое,  но… 
-        Пожалуйста,  Диана,  -  засмеялась  девушка,  -  неужели  ты  думала,  что  он  тебя  не  найдет. 
-        Думала.  Я  верила  в  это. 
Мойра  улыбается.  Ми  сидим  на  диване,  и  она  кладет  свою  руку  на  мою  ладонь  и  крепко  сжимает.   
-        Ты  не  представляешь  что  было,  когда  ты  исчезла.  Кристоф  весь  дом  на  ноги  поставил,  я  думала  он  всех  поубивает.  Знаешь  ли  ты,  что  твоими  поисками  занималось  несметное  количество  людей. 
-        Слушай,  -  я  делаю  паузу,  -  а  помнишь  того  исследователя,  из  лаборатории.  Не  знаешь,  где  он  сейчас? 
Мойра  забирает  свою  руку  и  сразу  становиться  серьезной. 
-        Не  знаю.  Он  исчез.  А  разве  это  важно? 
-        Просто  я  ему  обязана,  и  мне  не  хочется  думать,  что  он  пострадал  из-за  меня. 
-        Только  поэтому. 
Возможно,  я  могла  найти  другой  вариант  ответа,  но  в  тот  день  и  миг  он  мог  быть  только  одним: 
-        Да. 
После  этого  Мойра  снова  весела  и  открыта  для  общения. 
Она  встает  и  подходит  к  окну,  и  я  понимаю,  что  моя  кровь  таки  помогла  этой  девчонке.  Возможно,  даже  больше,  чем  я  надеялась. 
-        Ты  готова  к  балу?  –  спрашивает  она. 
-        К  какому  балу? 
-        Вообще-то  Кристоф  запретил  об  этом  рассказывать,  говорит,  ты  не  готова,  но  я  считаю,  ты  имеешь  право  знать,  ты  теперь  почти  член  семьи. 
Я  пропускаю  мимо  ушей  последние  слова  и  спрашиваю  о  том,  что  меня  действительно  интересует: 
-      Так  что  насчет  бала? 
-      Он  проходит  один  раз  в  год  и  всегда  у  нас,  поскольку  мы  считаемся  верховными.  На  балу  появятся  самые  сильные…  существа  нашего  мира,  но  не  волнуйся,  до  этого  еще  осталось  три  месяца.   
-        Действительно,  не  надо  волноваться. 
Я  начинаю  рассказывать  о  своей  жизни  во  время  отсутствия,  а  она  о  том,  как  начала  выздоравливать.  Мне  жаль,  что  меня  не  было  в  это  время  рядом,  и  я  ей  сразу  об  этом  заявляю.  Мойра  улыбается  –  она  простила. 
В  обед  мы  идем  в  большую  столовую,  где  уже  накрыт  стол  на  четырех  персон.  Обычно  стол  накрывали  только  для  Дженоба,  а  сейчас  и  для  Мойры,  и  для  Кристофа,  который  никогда  в  это  время  никогда  не  бывал  дома,  и…  для  меня. 
-      Но  ведь  у  тебя  всегда  дела,  -  успеваю  удивиться. 
Мне  отвечает  Дженоб. 
-      С  тех  пор  как  ты  к  нам  приехала,  он  с  дому  боится  выйти. 
Кристоф  бросает  на  Дженоба  сердитый  взгляд,  но  старик  не  кажется  испуганным. 
-      По-моему,  Кристоф,  это  девочка  и  так  уже  давно  поняла,  что  ты  у  нее  на  крючке,  ведь  только  полный  идиот  поедет  за  каким-то  человечком  в  другую  часть  мира.  Да,  Диана?   
-      Гм,  Кристоф  не  кажется  пойманным.  Скорее  напоминает  ребенка,  нашедшего  любимую  игрушку. 
-      Что  ж,  -  встревает  Мойра.  –  Бывает,  игрушка,  купленная  в  детстве,  дороже  живых  существ…  Ладно,  я  проголодалась,  давайте  есть. 
Не  знаю  почему,  но  я  улыбаюсь.  Кристоф  замечает  эту  улыбку  и  готовится  меня  за  нее  убыть.  А  потом  случается  неожиданное:  он  несмело  улыбается  в  ответ,  чем  удивляет  не  только  меня,  но,  кажется,  и  довольного  Дженоба. 
-        Похоже,  пребывание  Дианы  в  нашем  доме  позитивно  влияет  на  твое  поведение.  Ты  даже  на  людей  перестал  бросаться,  превращаешься  в  настоящего  представителя  породы. 
Это  должно  быть  смешно,  но  Кристоф  не  улыбается  –  его  улыбка  напоминает  собачий  оскал,  и  даже  Мойра  боится  встревать  в  разговор. 
Очень  некстати,  будто  специально  поджидая  момента,  в  комнате  появляется  служанка,  несущая  десерт.  Она  пытается  выгладить  бесстрастной,  но  ведь  я  тоже  была  на  ее  месте  и  знаю  –  это  только  маска,  скрывающая  страх.   
Она  ставит  на  стол  маленькие  тарелки,  и  ее  руки  под  взглядом  младшего  вампира  начинают  трястись.  Всего  миг  –  и  вот  уже  яркое  блюдо  оказалось  размазанным  по  правому  рукаву  Кристофа. 
У  меня  в  голове  проноситься  шквал  мыслей  –  начиная  вопросом  о  том,  почему  вампиры  помимо  крови  едят  нормальную  еду,  просто  с  большим  количеством  мяса,    и  заканчивая  тем,  сколько  Мойре  на  самом  деле  лет.  Я  вырываюсь  из  облака  мыслей,  и  вижу  картинку,  которая  навсегда  останется  в  моей  памяти. 
Нет,  он  не  выгладит  рассерженным,  нервным  или  мстительным,  он  просто  встряхивает  из  пиджака  остатки  десерта,  и  его  взгляд  оборачивается  к  девушке  –  виновнице  погрома.  О  да,  мы  все  чувствуем  грозящую  бурю,  и  мы  понимаем,  что  ее  не  миновать.  В  какой-то  момент  я  замираю,  покорно  наблюдая  за  тем,  как  он  вытаскивает  из  кармана  телефон  и  нажимает  всего  две  клавиши. 
-        У  меня  для  вас  есть  нажива,  -  произносит  почти  безразлично  и  бросает  трубку. 
Я  обучена  традициям  дома,  и  помню,  что  означает  подобный  звонок. 
Дело  в  том,  что  и  Кристофа  есть  некоторое  количество  существ,  находящихся  у  него  в  подчинение.  Из  некоторых  обрывков  в  его  дневнике  и  по  разговорам  в  доме  я  поняла,  что  он  запрещает  им  охотиться  без  разрешения,  поскольку  они  плохо  заметают  следы,  но  этот  звонок  означал,  что  сегодня  существам  повезло  –  у  них  будет  еда  в  виде  ни  в  чем  не  повинной  девушки.   
-        Кристоф,  нет. 
Он  долго  на  меня  смотрит,  и  видит  в  моих  глазах  тот  страх,  который  был  раньше.  Да,  возможно  он  попытался  измениться  по  отношению  ко  мне,  но  он  не  изменился  во  всем  остальном. 
-        Кристоф,  отмени  приказ,  умоляю  тебя,  умоляю… 
Скулящая  девушка  боится  пошевелиться,  и  я  понимаю  ее,  сама  когда-то  боялась  Кристофа  не  меньше,  а  может  и  больше.   
Он,  не  предупреждая,  уходит  из  гостиной,  и  я  вынуждена  почти  бежать,  чтоб  не  отстать  от  него. 
-        Стой,  Кристоф,  подожди,  прошу  тебя. 
Он  останавливается  и  ждет,  пока  я  подойду  к  нему.  Мы  становимся  друг  напротив  друга,  и  оба,  не  сговариваясь,  замечаем  разницу  между  его  ростом  и  моим.  И  все  же  я  не  молчу: 
-        Отмени  приказ,  чертов  кровопийца! 
За  время  своих  бегов  я  научилась  быть  сдержанной  и  деликатной,  а  еще  научилась  замечать,  когда  надо  говорить,  а  когда  –  нет.  Но  на  этот  раз  мои  знания  не  нашли  ответа  в  моих  чувствах,  а  зря,  ведь  тогда  бы  увидела,  что  сейчас  именно  тот  момент,  когда  надо  помолчать. 
-        Ты  ведь  знаешь,  что  та  девочка  умрет.  Сжалься  над  ней,  ее  вина  только  в  страхе  перед  тобой,  но  ведь  тебя  все  боятся! 
-        Даже  ты? 
В  его  глазах  я  вижу  интерес  и  пытаюсь  ухватиться  хоть  за  это,  поэтому  осторожно  подбираю  слова: 
-        Особенно  я…  но  ты  не  делаешь  ничего,  чтобы  этот  страх  развеять.  Ты  предоставляешь  мне  выбор,  но  не  желаешь  понимать,  что  через  три  года  я  смогу  уйти…  а  это  не  так  уж  и  долго.
Он  оценил  мой  намек.  И  даже  улыбнулся,  хотя  улыбка  довольно  слабая  и  непонятным  образом  кривая.
-        И  что  же  я  должен  сделать,  чтоб  ты…  перестала  бояться?
-        Кристоф,  умоляю,  пощади  девушку. 
-        Зачем? 
Я  лихорадочно  вспоминаю  все  слова,  которые  подойдут  для  ответа,  но  не  нахожу  ни  одного. 
-        Я  хочу  сделать  ее  моей  личной  слугой.  Надеюсь,  в  обмен  на  спасение  она  станет  мне  верна,  а  если  нет  –  делай  с  ней  что  хочешь,  сама  позволю.
Он  удивленно  вскидывает  бровь,  и  я  беру  его  за  руку,  чтоб  окончательно  развеять  сомнения.  Когда  я  делала  это  в  прошлый  раз,  я  хотела  убежать,  и  мы  оба  вспоминаем  об  этом.  И  все  же  он  вытаскивает  из  кармана  телефон  и,  не  сводя  с  меня  полунасмешливого  взгляда,  отменяет  приказ. 
-      Спасибо. 
-      Это  не  за  спасибо,  Диана.  С  тебя  должок,  милая,  и  ты  мне  его  отдашь.
Он  оставляет  меня  одну,  вынужденную  думать  о  том,  какой  будет  оплата… 
В  тот  раз  мы  пришли  к  перемирью,  но  это  был  только  первый  случай  в  череде  жестокостей,  которые  мне  приходилось  видеть.  Первые  месяцы  моей  жизни  с  Кристофом  –  хотя  и  довольно  своеобразной  –  проходили  сложно,  и  наши  войны  усугублялись  с  каждым  днем.  Я  с  неприятным  осадком  в  душе  должна  буду  признать,  что  он  выигрывает,  а  я  со  временем  привыкаю  к  тому,  что  раньше  считала  для  себя  невозможным.

Глава  четвертая

Я  спустилась  в  большой  холл,  где  уже  начинали  собираться  гостьи.  Некоторые  из  них  меня  заметили,  но  никто  не  заговорит  до  тех  пор,  пока  не  появиться  Кристоф  и  не  даст  на  это  разрешение.  Хотя,  наверное,  все  они  уже  все  обо  мне  знают,  а  как  иначе,  ведь  Кристоф  один  из  главных  вампиров  и  его  поведение  кажется  странным.  И  все  же  никто  не  осмелиться  перечить  –  я  знаю  это.
Я  миную  холл  и  подхожу  к  комнате  Кристофа.  Хотя  наши  комнаты  расположены  почти  друг  на  друге,  одевалась  я  в  другом  месте,  поэтому  и  пришлось  обойти  половину  дома,  чтоб  вернуться  к  себе.   
Захожу  внутрь  и  вижу  Кристофа,  столь  прекрасного  в  вечерней  одежде.  Он  поправляет  галстук,  никак  не  желая  оборачиваться. 
-        Гей,  мужчина,  обернитесь.  –  У  меня  хорошее  настроение,  чему  способствует  длинное  красное  платье.  –  Посмотрите  на  свою  даму.
-        Моя  дама  как  всегда  прекрас… 
И  тут  он  видит  меня.  Не  могу  сказать,  что  он  был  шокирован,  утратил  способность  говорить,  но  я  контроль  прошла,  это  без  сомнения.  Вот  и  хорошо,  теперь  я  спокойна,  мне  нравиться  его  реакция. 
Мне  хотелось  быть  красивой.  Не  знаю  для  кого,  может  и  для  себя,  но  и  для  него  тоже.    Как  бы  там  не  было,  теперь  я  находило  в  его  влечение  ко  мне  что-то  большее,  чем  просто  притяжение.  И  я  смогла  успокоиться,  чувствуя  себя  в  этом  доме  почти  родной. 
  Но  были  и  неприятные  моменты,  один  из  которых  случился  еще  два  месяца  назад. 
Когда  я  выпросила  и  Кристофа  право  на  жизнь  той  служанки,  она  убежала  на  кухню  –  вечное  пристанище  разговоров  и  успокоения.  Я  пошла  за  ней,  но,  будучи  уже  на  пороге,  услышала  разговор,  который  заставил  меня  замереть. 
На  кухне  сидели  две  мои  знакомые  –  Мика  и  Вера,  и  еще  одна  старая  кухарка.  А  около  них  плачущая  девушка,  спасенная  от  смерти. 
-    …  вы  не  понимаете,  если  б  не  она,  я  б  давно  уже  была  мертва! 
-    Да  понимаем  мы  все,  -  раздосадовано  отвечает  Мика.  -    Ты  себе  даже  представить  не  можешь,  какое  она  имеет  на  него  влияние. 
Девочка  утирает  слезы,  с  интересом  посматривая  на  Мику,  которой  есть  что  рассказать. 
-      Как  это?  Она,  насколько  я  понимаю,  такая  же,  как  мы. 
-      И  такая  и  не  совсем,  -  встревает  старуха,  до  этого  сочувственно  посматривающая  на  плачущую  девушку.  –  Понимаешь,  Лана,  когда-то  эта  женщина  была  такой  же  слугой,  как  и  мы. 
-        Что?! 
-          Да,  она  появилась  в  нашем  доме  почти  три  года  назад,  нервная,  тихая,  а  когда  говорила  о  вампирах,  ее  всю  трясло  от  злости. 
-        Да-да,  -  поддакивает  Вера.  –  Мы  сидели  за  этим  же  столом  и  часто  изливали  свою  ненависть  на  хозяев.  Но  даже  слепой  видел,  что  Кристоф  постоянно  находился  рядом  с  Дианой. 
Я  замираю.  Неужели  все  и  вправду  было  так?  Когда  же  это  он  был  рядом,  если  наши  встречи  были  секретом. 
-          Так  ее  зовут  Дианой? 
-          Угу.  И  эта  Диана  –  первая  слуга,  не  побоявшаяся  убежать.  Но,  как  видишь,  вернулась,  и  теперь  уже  на  правах  хозяйки. 
-          Да  ладно  тебе,  кто  знает,  что  у  них  было  на  самом  деле?  Может  и  не  была  никогда  слугой,  может  игра  какая… 
-          Не  знаю.  А  ты,  Лана,  не  плачь,  радуйся,  что  жива,  и  к  Кристофу  не  подходи,  а  то  будет  тебе  проблем  –  не  оберешься.  Хозяине  человек  неспокойный,  а  та  женщина  не  всегда  будет  за  тебя  заступаться,  -  не  захочет  попросту  терять  его  расположение.   
-        Вряд  ли  это  возможно,  -  бурчит  Мика. 
Лана  –  спасенная  девушка  –  кажется  очень  юной,  ей  не  больше  семнадцати,  поэтому  не  странно,  что  она  задает  вытекающий  вопрос,  от  которого  в  другое  время  я  обязательно  бы  улыбнулась:     
-        Думаете,  он  ее  любит? 
Вера  и  Мика  молчат.  Отвечает  старая  кухарка,  которой,  в  отличие  от  молодых,  поздно  мечтать  о  жестоком,  но  очень  красивом  и  могущественном  хозяине. 
-          Факты  говорят  за  себя.  Но,  как  бы  там  не  было,  теперь  Диана  –  наша  хозяйка,  и  еще  неизвестно,  что  она  может  выкинуть.  Надо  быть  осторожными,  и  не… 
Меня  злит  их  ко  мне  отношение.  Да,  на  первый  взгляд  они  не  сказали  ничего  плохого,  но  во  мне  просыпается  чувство  ненависти  к  этим  людям.  Я  еще  не  нашла  ее  причины,  но  чувствую,  что  должна  отыграться. 
Я  захожу  на  кухню,  и  фраза  замирает  в  воздухе,  так  и  не  сбывшись. 
Девчонка  боится  больше  других,  это  видно  сразу.  Как  же  я  злюсь  на  нее  за  эту  ненависть,  за  то,  что  они  бояться  меня,  на  самом  деле  еще  ничего  не  зная.  Ну  и  пусть,  эти  люди  сами  выбрали  свой  путь. 
-      Не  реви,  глупая!  –  бросаю  с  ненавистью.  –  С  сегодняшнего  дня  будешь  моей  личной  горничной,  и  выполнять  будешь  только  мои  приказы.  Поняла?! 
Она  молчит.  А  во  мне  та  же  злость. 
-      Ты  поняла?  Если  нет,  тогда  еще  не  поздно  вернуть  все  вспять!
-        Поняла,  -  всхлипывает  девочка. 
Я  покидаю  комнату,  и  уже  будучи  за  дверью,  слышу  ее  возобновившийся  плач.  И  так  продолжается  довольно  долгое  время  –  девушка  по  имени  Лана  меня  боится,  и  когда  я  прошу  ее  зачесать  мне  волосы,  она  делает  это  столь  осторожно,  будто  за  провинность  я  могу  укусить. 
Но  это  не  важно,  это  пройдет,  так  бывает  всегда. 
И  вот  сейчас  Кристоф  подает  мне  руку,  и  я  забываю  обо  всем.  Я  прощаю  ему  его  провинности,  а  он  готов  простить  мне  мою  гордость,  которую  часто  называл  высокомерием. 
-        Ты  готова?  –  спрашивает  он. 
Я  улыбаюсь.  Беру  его  под  руку. 
-        Сегодня  я  готова  ко  всему,  но  мне  страшно. 
-        Я  буду  с  тобой,  тебе  нечего  боятся. 
-        Что  ж,  тогда  мне  не  страшно. 
Мы  выходим  из  комнаты,  и  он  некоторое  время  молчит,  а  на  его  лице  довольная  улыбка.  Я  чувствую,  что  он  хочет  что-то  сказать,  но  так  и  не  говорит. 
-          Что?  –  не  выдерживаю. 
-          Ничего,  просто  ты  не  понимаешь,  что  сейчас  я  исполню  любое  твое  желание,  настолько  мне  приятны  твои  слова. 
Да,  в    этот  момент  мы  были  счастливы.  Наши  глаза  горели,  и  мне  казалось,  что  я  нашла  свое  счастье.  Я  была  почти  готова  примириться  с  мыслью,  что  эти  три  года  станут  для  меня  счастливыми.
Вот  мы  заходим  в  бальную  залу,  и  все  замирают.  Я  смотрю  на  зеркальную  стену,  и  вижу  себя  –  девушку  в  красном  платье  и  высокого  мужчину,  который  держит  эту  девушку  за  руку.  Они  кажутся  счастливыми,  а  вокруг  безжалостные  существа,  столь  похожие  на  людей. 
-        Вот  кто  правит  миром,  Диана,  -  шепчет  мне  Кристоф,  но  мы  оба  понимает,  что  каждый  присутствующий  в  зале  слышал  эти  слова.
-        Что  ж,  -  отвечаю  дерзко.  –  Тогда  мы  будем  править  ими.   
Я  слышу  смех.  Да,  мои  слова  звучат  дерзко,  но  по-хорошему  меня  и  так  никто  не  примет.  Я  понимаю,  что  единственное  мое  оружие  –  это  дерзость  и  самоуверенность,  иногда  и  эти  качества  бывают  очень  полезными.   
Мы  проходим  рядами  гостей,  вокруг  играет  музыка,  вокруг  слышен  смех,  но…  но  все  взгляды  обращены  к  нам…  и  мне  это  нравится. 
Так  много  знакомых  лиц,  сверкающих  на  экранах,  так  много  известных  политиков  и  богачей  –  все  они  здесь,  рядом  со  мной,  сверкают  подозрительно  ласковыми  улыбками.  Кристоф  меня  знакомит,  и  все  они  целуют  мне  руку.  Я  почти  сразу  забываю  все  имена,  но  одно  из  них  не  забудется  никогда. 
Я  вижу  группу  молодых  людей  –  они  выглядят  такими  –  а  Кристоф  подозрительно  быстро  приближает  меня  к  новым  знакомствам.  Все  они  оборачиваются.  Они  очень  разные:  высокие  и  не  очень,  красивые  и  милые,  но  одно  из  этих  лиц  мне  знакомо. 
Кристоф  представляет  меня  каждому  человеку,  а  ОН  пристально  за  мной  наблюдает.  Потом  очередь  подходит  и  к  нему. 
-        Диана,  познакомься,  это  Рустам,  он  принадлежит  к  одному  из  правящих  домов. 
И  в  этом  существе  я  узнаю  того  вампира,  по  вине  которого  и  была  найдена.  Да,  именно  он  и  был  тем  существом,  получеловеком,  который  с  помощью  гипнотического  действия  чуть  не  убил  меня.  Именно  его  я  встретила  в  кафе  и  от  него  убегала.  Но  он  таки  выследил  мой  запах. 
-      Кажется,  я  вас  знаю,  -  говорю,  не  успев  подумать.    –  Мне  однажды  доводилось  видеть  ваш  потрясающий  талант  к  заманиванию  жертвы.  Жаль  только,  что  жертвой  была  я,  но  кто  помнит,  ведь  правда? 
Вампиры  замирают.  Кристоф  выглядит  чернее  тучи,  а  мой  новый  знакомый  имеет  наглость  улыбаться,  и  не  помогает  даже  взгляд,  подаренный  моим  тюремщиком-избранником. 
-        Что  вы,  милочка,  я  не  питаюсь  всякой  гадостью,  только  самое  лучшее,  -  отвечает  Рустам,  даже  око  не  мигнув.  –  От  вас  очень  странно  пахло,  и  я  не  мог  не  заметить  печать  другого  вампира,  так  что  вы  все  неправильно  поняли. 
И  вот  теперь  я  смотрю  на  Кристофа.  Теперь  ему  не  поможет  сердитый  взгляд  –  пусть  объяснится.   
А  Рустам  наблюдает  за  Кристофом,  прекрасно  понимая,  что  взболтнул  лишнее,  и  даже  наслаждаясь  этим,  из  чего  я  сделала  слишком  поспешный  вывод,  что  они  терпеть  друг  друга  не  могут.  Но  потом  Рустам  улыбается. 
-        А  знаешь,  до  сегодняшнего  дня  я  все  никак  не  мог  понять,  что  тебя  в  ней  привлекло.  Теперь  вижу  –  они  либо  слишком  самоуверенна  и  горда,  либо  полная  дура,  раз  решилась  так  откровенно  ставить  меня  на  место. 
-        Либо  же  просто  любит  свою  свободу  и  ненавидит,  когда  что-то  получается  не  так,  как  ей  хочется  -  отвечаю  ему,  соревнуясь  в  выносливости. 
-          Дорогая  моя,  вы  избрали  Кристофа  себе  в  мужья,  и  сами  скоро  станете  одной  из  нас,  так  что  привыкайте  к  послушанию,  по  крайней  мере,  сначала,  и  с  таким  деспотом,  как  ваш  будущий  муж. 
ДА!  ДА!  ДА!  Вот  что  я  мечтала  увидеть  на  лицо  Кристофа  уже  очень  давно  –  растерянность.  И  она  появилась,  жаль  только,  что  я  не  оценю  этого  по  достоинству,  –  моя  растерянность  окажется  намного  более  обширной.   
Это  сейчас  я  уже  могу  писать  об  этом  спокойно  и  даже  ерничать,  а  тогда  я  минуты  три  не  могла  понять,  что  же  такое  он  сказал. 
Уверена,  они  увидели  мое  удивление,  но  больше  чем  накричать  на  Кристофа  мне  хотелось  только  одного  –  не  выглядит  рассеянной  и  удивленной,  поэтому  я  прихожу  в  себя  и  с  улыбкой  произношу: 
-        Уверена,  мы  заслуживаем  друг  друга. 
Целый  вечер  я  продолжаю  улыбаться  и  делать  вид,  что  мне  весело.  Я  чувствую  на  себе  море  взглядом,  но  неприятным  кажется  только  взгляд  Рустама.  Я  никогда  не  любила  людей,  которые  постоянно  одевают  на  себя  полуулыбку.  Часто  кажется,  что  эти  люди  более  умны,  но  на  самом  деле  этим  они  скрывают  свою  глупость  и  необразованность.  А  еще  чаще  –  у  таких  людей  слишком  высокая  самооценка. 
Когда  вечер  подошел  к  концу,  гостьи  начали  разъезжаться.  К  дому  подъезжало  по  две-три  машины  и,  будто  на  конвейере,  новая  партия  существ  исчезала  за  бронированными  стеклами,  столь  человечно  махая  руками  и  целуя  щеки.  Я  до  последнего  держала  Кристофа  за  руку,  толком  не  понимая,  зачем  мне  это  надо.  Голос  внутри  говорил,  что  я  просто  не  хочу  уронить  репутацию  «мужа»,  но  этот  голос  звучал  столь  неубедительно,  что  пришлось  задуматься  над  этим  вопросом  подольше  –  копнуть  глубже. 
Я,  не  предупреждая,  иду  в  старую  гостиную,  где,  -  знаю  точно  -  нас  никто  не  побеспокоит.  Кристоф  все  понял  и  пошел  за  мной.  Когда  он  ступал  одним  из  бесчисленных  коридоров,  все  расступались,  видя  на  его  лице  гнев.  Но  что  странно  –  меня  все  боялись  не  меньше,  если  не  сказать  больше. 
Я  захожу  в  комнату  и  слышу,  как  он  закрывает  дверь.  Получается  долгий  звук,  который  заставляет  меня  зажмуриться. 
Я  оборачиваюсь,  но  вместо  слов  приходят  какие-то  странные  мысли,  совершенно  ненужные  в  данный  момент.    Кристоф  –  мой  муж?  Каково  это,  доверять  ему,  иметь  право  класть  голову  ему  на  плечо  и  спросить  совета?  А  что  измениться,  если  я  стану  ему  женой?   
-        Почему  ты  так  на  меня  смотришь?  –  спрашивает  он,  и  с  его  лица  сходит  защитное  выражение  –  приготовился  таки  к  моему  нападению. 
Я  молчу.  Он  тоже. 
-        Что,  Диана,  говори  же. 
-          А  ведь  ты  должен  меня  любить,  Кристоф,  разве  не  так?    Ты  бы  не  делал  того,  что  делал,  если  б  это  была  всего-навсего  страсть,  ненависть,  желание  отомстить. 
Кристоф  снимает  пиджак  и  аккуратно  вешает  на  спинку  кресла.  Будь  он  человеком,  я  бы  могла  решить,  что  вампир  просто  тянул  время,  желая  придумать  ответ. 
-        И  к  чему  ты  клонишь? 
-        А  к  тому,  что  как  для  влюбленного  у  тебя  слишком  много  прав. 
-        Извини?
-          И  не  подумаю.  Я  даже  из  дома  выхожу,  перед  этим  всегда  тебя  предупреждая.  Я  унижаюсь  и  прошу  у  тебя  денег,  но  ты  запрещаешь  мне  их  зарабатывать,  я  хочу  учиться,  а  у  тебя  один  ответ  –  потом  спросишь.  В  то  время  как  ты…  Ты  можешь  не  появляться  дома  целый  день,  но  я  по  глазам  вижу,  что  у  меня  нет  права  на  вопросы.  Ты…  ты  свободен,  а  я  –  нет.  И  сегодня…  я  слышу  что-то  непонятное,  то,  что  ты  просто  обязан  был  объяснить. 
-        А  не  много  ли  ты  на  себя  берешь,  а?  Вспомни,  ведь  когда-то  ты  даже  голос  на  меня  повысить  не  имела  права!
-          Но  тогда  я  тебя  боялась  Кристоф,  очень  боялась!  –  срываюсь,  активно  жестикулируя  руками.  –  А  сейчас  ты...  или  же  я  что-то  не  так  понимаю…  ты  хочешь,  чтоб  я  была  тебе  ровней.  Так,  Кристоф?  Так,  один  из  наследников  вампирской  крови?!  Так,  трехсотлетний  старик,  не  научившийся  любви?  Скажи,  ведь  ты  же  не  имеешь  души,  так  как  же  ты  можешь  меня  любить? 
Я  слишком  часто  пишу  и  чувствую  это  слово  –  непонимание.  Но  только  оно  отображает  мои  чувства,  особенно  после  того,  как  я  замолкаю.  А  потом…
Он  стремительно,  в  секунду  приближается  ко  мне  и  целует.  Это  наш  первый  поцелуй,  которому  я  не  хочу  противиться.  Первое  его  касание,  которого  я  ждала.  И  еще…  он  впервые  правильно  ответил  на  мои  вопросы,  -  так  мне  казалось  в  тот  миг.

Глава  пятая

Я  просыпаюсь  счастливой,  впервые  за  долгие  годы  по-детски  радуясь  жизни.  Во  мне  звучит  чудная  мелодия,  неестественная  и  впервые  услышанная.  А  рядом  тот,  кто  может  стать  моей  судьбой,  которая  еще  вчера  казалась  столь  сложной  и  мятежной. 
Его  кровать  оказалась  довольно  твердой  и  в  то  же  время  большой.  Он  не  спит,  ожидая  моего  пробуждения. 
-      Но  только  не  думай,  что  я  буду  тебя  слушаться,  -  шепчу  в  полусне,  наслаждаясь  немного  холодным,  но  столь  приятным  телом  –  живим,  дышащим  здоровьем,  а  ведь  я  так  боялась…   
-        Да  уж,  меленькая  мятежница,  я  это  уже  давно  понял. 
-        Ну,  вот  и  хорошо. 
Он  молчит.  Это  странно,  ведь  я  чувствую  в  нем  обеты,  жаждущие  вырваться  наружу. 
-        Диана,  я  тут  подумал…  тебе  и  вправду  тяжело  быть  одной…  если  хочешь,  я  позволю  тебе  учиться  или  работать  –  на  твой  выбор. 
Я  мигом  отхожу  ото  сна.  Смотрю  на  него,  а  он  улыбается  –  слишком  доволен,  чтоб  быть  серьезным.  Неужели  это  действительно  он  –  существо,  заставлявшее  меня  дрожать. 
-        Правда? 
-        Угу… 
-        Но  где  я  могу  работать,  если  образования  никакого  нет?  Все,  что  я  умею  –  это  от  тебя  прятаться. 
-        Поверь,  сложнейшее  задание…  а  что  касается  работы,  то  тут  я  тебе  могу  открыть  большинство  дверей. 
-        Но  так  неинтересно…  лучше  учиться. 
-        Ну,  пусть  тогда  будет  учеба.  Но  только  где-то  здесь,  рядом  со  мной. 
-        Как  пожелаете,  дорогой  господин. 
-        Вот,  Диана,  наконец-то  разумные  слова. 
Я  улыбаюсь,  чувствуя  себя  по-глупому  счастливой.  Ведь  мне  всегда  казалось,  что  счастливые  люди  –  глупее  идиотов.  Вот,  Снегова,  ты  и  докатилась…     
-          Наконец-то,  Диана,  ты  принадлежишь  мне,  -  шепчет  Кристоф,  кладя  руку  мне  под  голову.  –  Наконец  моя. 
И  я  не  сморю…    хорошо…

                                                                                            **  **  **

Мы  приходим  завтракать  по  отдельности,  но,  судя  по  взглядам  Мойры  и  Дженоба,  у  нас  на  лицах  все  написано.  Кристоф  садиться  за  стол,  и  сразу  берет  в    руки  газету  –  странно,  ведь  раньше  он  так  никогда  не  делал.  Мойра  намазывает  хлеб  медом,  а  Дженоб  тем  временем  спрашивает:
-        Как  вчерашний  бал,  сынок,  не  очень  устал? 
-        Хорошо  выспался?  –  осведомляется  более  наглая  Мойра. 
Я  молчу,  наклоняясь  так  низко  к  тарелке,  что  еще  миг  –  и    упаду  в  нее  лицом. 
-        Да,  просто  прекрасно.  Спал  как  убитый. 
-        Да  что  ты  говоришь?
-        Да  уж,  сестренка,  можешь  себе  представить. 
Кристофу  не  нравиться  этот  допрос,  и  я  могу  его  понять  –  не  привык  делиться  чувствами,  если  таковы  имеются.  Но  что  мне  очень  нравиться  –  так  это  то,  что  на  себя  я  ему  никогда  больше  не  позволю  смотреть  столь  злым  взглядом. 
-        Я  так  понимаю,  после  этого  будет  совет  да  любовь?  –  осторожно  спрашивает  сестренка,  и  мы  все  невольно  замираем. 
-          Да,  только  счастье,  и  ничего  больше. 
Я  расслабляюсь. 
-          Вот  и  хорошо,  а  больше  и  не  надо.   

                                                                                          **  **  **

Все  изменилось  в  один  миг  –  и  вот  уже  я  не  боюсь  задавать  ему  самые  откровенные  вопросы,  его  улыбка  перестала  быть  устрашающей,  а  злость  –  тревожащей.  Не  могу  сказать,  что  все  случилось  в  один  миг,  тем  не  менее,  мы  стали  близкими  духовно.  Я  любила  с  ним  разговаривать,  он  мог  ответить  почти  на  все  вопросы,  почти  все  знал,  и  я  не  могла  понять,  как  столько  времени  решалась  с  ним  спорить  и  даже  побеждать,  если  он  столь  умен.  Я  и  раньше  понимала,  что  в  нем  должен  быть  опыт  многих  поколений,  что  он  так  много  пережил,  но  лишь  теперь  я  возымела  возможность  все  это  увидеть  и  почувствовать. 
Но  оставались  вопросы,  которых  не  затрагивали  ни  я,  ни  он.  Главный  из  этих  вопросов  принадлежал  ему  –  останусь  ли  я  по  истечению  трех  лет  или  уйду.  Но  он  его  не  задавал,  поскольку  тогда  последуют  мои  вопросы  –  что  он  со  мной  сделает,  если  я  останусь.  Я  чувствовала  что,  как  и  я,  он  не  готов  отвечать. 
В  нашей  жизни  начались  изменения,  которым  я  была  безгранично  рада.  Во-первых,  я  смогла  поступить  в  университет  и  в  будущем  стать  маркетологом    –  не  очень  идеальная  профессия  для  такой,  как  я,  но  выбор  сделан,  и  я  о  нем  никогда  не  пожалею.
Я  часто  улыбалась.  Со  временем  меня  перестали  бояться  слуги,  в  глубине  благодарные  за  то,  что  не  позволяю  Кристофу  делать  глупости,  и  хотя  у  него  были  дела,  в  которые  я  не  решалась  лезть,  я  была  уверена,  что  уже  через  некоторое  время  смогу  завоевать  и  то,  что  пока  не  под  силу. 
Не  уверена,  но  Кристоф  влюблен  в  меня  больше,  чем  я  в  него.  Может  быть,  он  об  этом  догадывался,  может  быть  и  нет,  но  вампир  делал  все,  чтобы  завоевать  мое  доверие.  Ему  это  удавалось…
-      Ты  запрещена  таким,  как  я,  -  признался  однажды,  в  один  из  тех  счастливых  моментов,  когда  влюбленные  просыпаются. 
-        Объяснись. 
-        Я  давно  в  тебя  влюблен,  Диана.  Дженоб  попросил  за  тобой  присматривать,  и  вначале  это  было  тягостной  обязанностью,  но  потом…
-        Что  потом? 
Он  касается  моего  локона,  осветленного  солнцем,  и  я  зажмуриваюсь  то  ли  от  прикосновения,  то  ли  от  яркого  солнца.     
-          Наступил  момент,  когда  наблюдать  за  тобой  стало  интересно.  Ты  постоянно  бунтовала,  а  иногда  я  был  готов  тебя  убить. 
-        Но  страдала  не  я,  страдали  те  люди,  которые  были  рядом. 
-        Давай  не  будем  об  этом. 
-        Согласна,  я  пока  не  готова  ко  всему,  и  ты  это  знаешь. 
-        Да…  помнишь,  я  ушел  из  твоей  комнаты?.. 
-        Еще  бы…  напугал  здорово. 
-        Ты  прости  -  Он  меня  крепко  обнимает.  –  Но  все  так  сложно.  Я  и  сам  не  понимал,  что  для  меня  важно  не  только  то,  чтобы  ты  была  рядом,  но  и  чтоб  сама  этого  хотела. 
Я  переворачиваюсь  на  живот  и  наваливаюсь  на  него.  Приятно!  Он  улыбается,  и  это  приятно  вдвойне.  Я  готовлюсь  задать  вопрос,  очень  для  меня  важный,  но  чтоб  не  выдать  того,  что  нужно  узнать. 
-        А  как  ты  все-таки  меня  нашел? 
-        Мои  ищейки  разыскали.  Сказали,  вышли  на  тебя  случайно,  какая-то  твоя  вещь  нашлась,  и  по  ней  они… 
Я  молчу.  Мою  вещь  мог  подбросить  только  Рустам  –  тот  вампир,  который  не  смог  меня  убить.  Но  зачем  ему  это  надо? 
-        А  зачем  пугал  так  долго? 
Он  удивлен. 
-        Что  ты  имеешь  в  виду? 
Я  медленно  ухожу  от  ответа,  и  моя  улыбка  таки  обманывает  Кристофа.   
-        Но  ведь  ты  наблюдал  за  мной,  верно?  И,  насколько  я  знаю,  ты  в  этом  профи,  и  я  не  должна  была  слышать  всех  тех  шорохов,  если  ты  этого  не  хотел. 
-        Тут  ты  права…  злился  немного…  говорю  же,  сложно  все.  Прежде  чем  прийти  за  тобой,  я  больше  недели  изучал  обстановку,  в  которой  ты  жила,  искал  потенциальных  соперников,  но  их,  несмотря  на  твою  яркость  на  фоне  того  города,  не  было.  Да  уж,  девчонка,  сложно  с  тобой,  очень  сложно,  -  и  он  сокрушенно  качает  головой,  хотя  уголки  губ  дернулись  в  улыбке.   
-        А  мне  думаешь  –  нет?!  –  Я  бросаю  в  него  подушку.  –  Я  тебя  всю  жизнь  ненавидеть  училась…  Ходит  такой  по  дому,  будто  хозяин,  а  потом  заявляет,  что  так  оно  и  есть.
-        Уймись,  Диана,  уймись,  -  смеется  он.  –  Я  сдаюсь. 
-        Вот-вот…
Но  я  не  сержусь,  ведь  он  нежно  меня  обнимает,  нежно  целует  и  позволяет  почувствовать  свою  защиту. 
Но  появляться  вопросы,  на  которые  очень  сложно  найти  ответ. 
Кто  подложил  тот  чертовый  плащ,  из-за  которого  я  чуть  с  ума  не  сошла?  Кто  за  мной  наблюдал  больше  месяца?  Зачем  им  это  надо?  И  главное,  кто  такой  Рустам,  ведь  даже  дураку  ясно,  что  началось  все  именно  с  него. 
-      Кристоф?  –  Я  дергаю  его  за  одеяло.
-      Что?  –  шепчет  в  забвенье  –  спит. 
-        Ведь  ты  меня  защитишь,  правда?   
Он  серьезно  на  меня  смотри,  а  потом  по-детски  приглаживает  мои  волосы. 
-        Я  за  тебя  отвечаю,  Диана,  а  все  остальные  отвечаю  передо  мной,  и  если  с  тобой  случиться  то,  что  мне  не  понравиться,  и  на  куски  всех  порву.  Такой  ответ  тебя  устроит? 
-        Да,  но  в  другой  раз  просто  скажешь,  что  я  для  тебя  дороже  всех  на  свете. 
Я  кладу  голову  ему  на  руку,  и  через  несколько  секунд  уже  погружаюсь  в  сон. 
-      Дело  в  том,  -  шепчет  Кристоф,  -  что  я  единственный,  кто  потом  сможет  сказать,  что  эти  слова  –  правда.  И  мне  это  очень  не  нравиться,  милая  Диана,  ведь  теперь  ты  -  мое  слабое  место. 
Он  думает,  я  этого  не  слышу,  но  ведь  даже  человек  способен  быть  внимательным.  Вот,  прислушиваюсь  к  тишине,  и  все  никак  не  могу  понять,  чем  такому,  как  он  –  одному  из  сильнейших  в  их  мире  –  кто-то  может  навредить.

Глава  шестая 

Я  никогда  не  забывала  о  том,  кем  является  Кристоф  на  самом    деле–  права  не  имела.  И  еще  не  забывала,  что  для  других  он  по-прежнему  опасен.  Он  часто  проводил  в  доме  разные  совещания,  на  которых  присутствовал  и  Дженоб,  но,  в  отличие  от  Кристофа,  он  не  находился  во  главе  стола.  Я  по  прежнему  много  времени  проводила  с  Мойрой,  и  однажды  у  нас  произошел  весьма  интересный  разговор,  который  изменил  мое  представление  о  Кристофе. 
-      А  я  думала,  что  всем  управляет  Дженоб,  твой  отец. 
-      Нет,  Диана,  не  совсем.  Понимаешь,  Дженоб  не  является  моим  отцом  в  прямом  понимание  этого  слова. 
-        Гм. 
-        Простые  вампиры  не  умеют  любить,  а  вот  высшим,  таким,  как  наша  семья,  это  право  подарено.  И  появляется  замкнутый  круг  –  ты  имеешь  возможность  чувствовать  как  человек  только  в  том  случае,  если  над  тобой  провели  обряд  высшие. 
-        А  мне  что  грозит,  если?..
Мойра  начинает  смеяться. 
-        Будто  ты  не  понимаешь,  Диана?!  Да  Кристоф,  если  надо,  сам  все  будет  делать,  лишь  бы  не  потерять  те  чувства,  которые  ты  только-только  начала  испытывать    к  нему. 
-        Но  при  чем  здесь  это? 
-        Да  в  общем  не  при  чем,  просто  ты  не  правильно  поняла  расстановку  сил  в  нашей  семье.  Это  Кристоф  сделала  меня  такой,  какой  я  есть,  а  не  Дженоб. 
-        Стоп,  я  что-то  ничего  не  понимаю. 
Мойра  берут  мою  руку  в  свои  объятия  и  улыбается,  сильно  напоминая  Кристофа. 
-          Много  лет  назад  Дженоб  метался  по  всему  миру  в  поисках  врача,  который  мог  бы  спасти  его  дочь. 
-        Тебя,  -  догадываюсь  я.  –  Так  он  все-таки  твой  родной  отец. 
-        Когда-то  был,  хотя  теперь  кровные  оковы  слабее  оков  духовных,  и  мы  почти  не  обращаем  внимания  на  то,  кем  были  во  время  своей  земной  жизни.  Но  тогда…  да,  в  то  время  Дженоб  был  всего-навсего  моим  отцом,  и  он  желал  любой  ценой  спасти  свою  дочь. 
-        И  встретил  Кристофа? 
Мойра  улыбнулась.  Ее  холодные  руки  окутали  меня  теплотой. 
-        Нет,  Кристоф  бы  никогда  не  обратил  внимания  на  чьи-то  мольбы,  если  б  сам  не  захотел  этого…  он  встретил  не  Дженоба,  а  меня… 
Мойра  зажмурила  глаза,  почти  погружаясь  в  далекие  сны  и  другую  реальность.  Наверное,  ей  было  больно,  ведь  все  то,  что  она  вспомнила,  осталось  только  в  ее  сердце,  и  больше  нигде.  Прошло  столько  времени,  и  люди,  которые  когда-то  были  ей  дороги,  давно  покоятся  в  земле. 
-        Мне  сказали,  что  уже  к  семнадцати-восемнадцати  годам  я  окончательно  потеряю  способность  ходить,  а  я  этого  очень  боялась.  Я  сбежала  с  больницы  и  долго  бродила  по  городу.  Кажется,  то  был  последний  раз,  когда  я  чувствовала  холод  и  предпоследний,  когда  –  страх.  И  именно  тогда  я  встретила  человека,  едущего  в  роскошной  двуколке.  Он  велел  кучеру  остановиться,  и  я  послушно  села  около  незнакомца.  А  дальше…  Знаешь,  Диана,  я  до  сих  пор  не  понимаю,  что  такого  сделала,  что  он  согласился  спасти  и  меня,  и  отца,  не  желающего  жить  без  дочери.  Он  сказал,  что,  привыкнув,  мы  должны…  он  говорил  иначе,  но  суть  в  одном  –  мы  не  должны  мозолить  ему  глаза  дольше,  чем  это  потребуется.  А  потом  изменил  свое  мнение. 
-        Постой,  Мойра,  постой…  но  ведь  ты  была  больна…  ты  же  не  выздоровела. 
-        Да,  он  велел  подождать  с  превращением,  ведь  то  тело,  в  котором  меня  преврати,  останется  со  мной  навсегда.  Я  не  выздоровела,  поскольку  заболела  еще  при  жизни,  но  мне  сказали,  что  для  вампиров  созданы  специальные  люди,  благодаря  которым  можно  излечит  любую  болезнь. 
-        Я… 
-        Ты…  но  ты  даже  представить  себе  не  можешь,  как  мне  было  весело  наблюдать  за  падением  его  гордыни.  Милая  Диана,  ведь  это  же  чудо! 
И  это  было  чудом,  поскольку  вампир  меня  искренне,  преданно  любил…а  я  была  готова  ответить  взаимностью.  И  я  бы  могла  сказать,  что  это  конец  и  что  дальше  все  будет  безоблачно…  но  так  не  бывает…  к  сожалению…

                                                                                    **  **  **

Он  появился  неожиданно,  как  появляется  большинство  горестей.  Я  почти  забыла  об  опасностях,  о  странных  нестыковках,  о  странных  тенях,  часто  преследующих  мою  тень. 
У  меня  впервые  за  всю  мою  жизнь  появилась  возможность  просто  быть,  никуда  не  убегая  и  почти  ничего  не  боясь.  Оказалось,  у  меня  куча  нераскрытых  талантов,  которые  я  с  радостью  начала  использовать. 
-      Госпожа,  к  вам  пришли,  -  объявил  дворецкий,  аккуратно  ступая  по  мокрой  земле,  недавно  освященной  дождем. 
-      Не  видишь,  я  занята,  скажи,  чтоб  пришла  сюда. 
Ко  мне  должна  была  прийти  сестра,  и  я  не  увидела  в  посетителе  ничего  удивительного,  пока  не  увидела  его. 
-        Да  уж,  не  думал,  что  ты  будешь  пачкать  свои  беленькие  руки  в  этой  грязи.   
Я  резко  оборачиваюсь.  На  лужайке  стоит  Рустам,  в  том  месте,  где  земля  аккуратно  выложена  камушками,  и  внимательно  меня  разглядывает.  Я  смущена,  что  он  увидел  меня  в  таком  виде,  но  благодаря  жизни  рядом  с  сверхчувствительными  вампирами  научилась  более-менее  контролировать  свое  сердцебиение,  и  надеялась,  что  Рустам  не  почувствует  лишнего.   
-      Извини,  что  в  таком  виде.  Не  ожидала  твоего  прихода.
-      Ничего,  я  подожду,  пока  ты  оденешь  одно  из  своих  любимых  красных  платьев. 
-        Они  все  испачканы,  -  немного  грубо  отвечаю  я,  снимая  перчатки. 
-        Даже  то,  которое  с  рисунком  тигра  по  всей  спине. 
Платье,  о  котором  он  говорит,  больше  походит  на  длинный  свитер,  но  разве  это  важно?  Важно  другое. 
-        А  тебе  это  откуда  известно? 
Он  пожимает  плечами.  Как  всегда,  лицо  поросло  щетиной,  но  даже  эта  деталь  его  образа  столь  аккуратна,  что  ее  никак  не  назовешь  минусом.  А  еще  он  очень  высок,  настолько,  что  на  него  приходиться  смотреть  так  же,  как  и  на  Кристофа  –  высоко  поднимая  голову. 
-        Что  тебе  надо,  Рустам?  -  спрашиваю  напрямую.  –  У  меня  нет  настроения  играть  с  тобой  в  игры.
Я  постоянно  смотрю  на  дом  и  понимаю,  что  кто-то  наверняка  посмотрит  в  окно,  и  это  меня  успокаивает,  но  главная  проблема  в  том,  что  самого  Кристофа  нет. 
-      Да,  ушел  твой  любимый,  -  произносит  Рустам,  и  в  его  голосе  столько  желчи,  что  мне  становиться  противно.  –  А  ты  молодец,  окрутила  Кристофа,  он  теперь  ради  тебя  на  все  пойдет. 
Я  резко  оборачиваюсь  к  мужчине,  поскольку  в  этой  фразе  на  уровне  подсознания  слышу  опасность. 
-        Да,  и  он  голову  оторвет  любому,  кто  посмеет  меня  обидеть…Чего  тебе  надо,  у  меня  нет  времени? 
-        Ах,  ну  да,  к  тебе  сестра  должна  прийти. 
У  меня  челюсть  сводит  от  злости,  но  ничего  конкретного  я  сказать  не  могу,  ведь  то,  что  он  говорит,  никак  нельзя  сопоставить  с  ласковым,  почти  приятным  тоном  его  выговора. 
-        Наталия  Снегова,  замужем,  есть  сын,  но  очень  несчастна  из-за  его  измен.  А  еще  красива,  похожа  на  тебя.  А  знаешь  ли  ты,  Диана,  как  она  тебе  завидует?  –  В  моем  взгляде  он  прочитал  что-то,  что  заставило  его  воскликнуть: 
-      Не  знаешь!  Но  я  видел,  как  она  на  тебя  смотрит  -  счастливую,  на  Кристофа  -  обожающего,  и  на  твой  дом  -  увлекающий  красотой. 
-        Не  говори  глупостей,  -  отмахиваюсь.  –  Ты  говоришь  абсолютно  не  по  теме.  Зачем  ты  меня  преследуешь?  Ведь  это  ты,  больше  некому…  и  тот  чертовый  плащ  тоже  подложил  ты. 
Рустам  улыбается.  Он  будто  только  и  ждал  этого  вопроса,  а  ведь  со  стороны  кажется,  будто  мы  мило  беседуем. 
-        Ах,  Диана,  ты  бы  видела  себя  в  этот  момент.  Как  же  ты  была  напугана,  как  бежала…  отчаянно. 
-        А  ты  был  безумно  рад,  не  так  ли? 
Он  так  серьезно  на  меня  посмотрел,  и  я  вдруг  поняла,  что  своими  улыбками  Рустам  скрывал  какую-то  правду  так  же,  как  я  скрывала  за  сарказмом  свой  ужас.   
-        Знаешь,  я  был  очень  удивлен,  когда  ты  смогла  не  поддаться  моей  силе.  А  еще  ты  в  тот  день  выглядела  очень  странно. 
Я  устало  бреду  по  дорожке  к  дому,  и  он  понимает,  что,  зайдя  внутрь,  мы  уже  не  сможем  сказать  друг  другу  то,  что  могли  на  улице.
-        Я  сожалею,  что  выдал  Кристофу  твое  расположение.  Это  было  поспешно… 
Почему?  Какое  тебе  до  меня  дело?  Что  тебе  от  меня  надо?  Кто  ты?  Все  это  я  хотела  бы  у  него  спросить,  но  знала  ведь,  что  ответов  не  будет,    поэтому,  держась  за  рукоять  красивой  входной  двери,  говорю: 
-      А  я  рада,  что  так  случилось.  Я  только  сейчас  начала  осознавать  то,  что  знала  уже  давно.  Кристоф  –  мой  и  только  мой,  я  никому  его  не  отдам.  Но  это  обоюдное  чувство,  поэтому  я  теперь  принадлежу  только  Кристофу. 
-        Легко  принадлежать  тому,  кто  держит  в  руках  почти  весь  мир.
Я  улыбаюсь,  но  он  не  может  этого  видеть,  поскольку  я  нахожусь  к  нему  спиной. 
-      Да,  это  очень  легко,  -  и  захожу  внутрь,  так  и  не  понимая,  чем  мои  слова  могли  его  задеть. 
А  самое  странное  то,  что  даже  будучи  довольно  опытной  во  многом  земном,  я  продолжала  не  замечать  очевидных  вещей.  Я  была  рождена  в  другом  мире  и  по-прежнему  окутана  старыми  обыкновениями,  которые  не  позволяли  мне  увидеть  правду.  А  лучше  б  я  ее  не  знала  никогда…

Глава  седьмая

-      Кристоф,  он  для  нас  опасен! 
-      Чем  именно!?  Я,  конечно,  тебе  верю,  но  сама  подумай,  зачем  одному  из  сильнейших  вампиров  нашего  государства  собственной  персоной  выходить  на  охоту,  а  потом  преследовать  неизвестную  девушку.  Я  сам  уже  очень  давно  не  выходил  на  охоту,  и  то  только  когда  хотелось  развеяться. 
-      А  может  он  тоже  «хотел  розвеяться»?    -    фыркнула  я.
-      Диана,  я  знаю  его  много  лет,  почти  столетие,  и  хотя  иногда  мы  соперничаем  за  власть,  Рустам  остается  частью  моего  мира. 
Кристоф,  желая  меня  успокоить,  нежно  ко  мне  прикасается,  укутывая  в  объятия.    В  его  руках,  будто  пойманная  птица,  я  затихаю.  Дальше  мой  голос  будет  едва  слышным  и  очень  тихим. 
-      Я  чувствую  приближение  опасности,  Кристоф.  Он  погубит  наше  счастье,  ели  ты  мне  не  поверишь. 
Но  именно  этот  момент  открывает  мне  правду  –  он  не  поверит,  по  красней  мере  в  столь  важном  вопросе,  когда  мое  слово  против  слова  одного  из  наиболее  уважаемых  вампиров  страны.  Я  понимаю,  что  надо  что-то  делать,  но  не  имею  никакого  представления,  что  именно.  В  тот  момент…  но  в  будущем…
В  один  из  солнечных  летних  дней  ко  мне  прибежит  Наташа,  необыкновенно  красивая  и  очень  счастливая.  Ее  глаза  будут  сиять,  а  руки  нервно  сжимать  сумочку. 
-        Диан,  я  влюбилась! 
Странно  слышать  подобное  признание  от  тридцатитрехлетней  замужней  женщины,  у  которой  подрастает  пятилетний  сын,  и  странно  видеть  во  взгляде  этой  самой  женщины  блеск,  который  бывает  не  то  чтобы  в  молодости,  скорее  в  ранней  юности. 
-        В  кого?! 
-        Ну…  недавно  познакомилась…  красивый  очень…  и  так  изыскано  ухаживал…  он,  он  хочет,  чтоб  я  развелась,  готов  воспитывать  сына…  Диана,  как  я  счастлива,  наконец-то  у  меня  будет  любовь,  похожая  на  твою…   
Она  почти  кружиться  вокруг  дивана,  ко  всему  пытаясь  прикоснуться  рукой,  будто  делает  это  впервые.  Я  не  могу  сказать,  что  была  безгранично  рада  ее  новому  знакомству,  но  ведь  все  знали,  что  в  семье  у  Наташи  некоторые  проблемы,  которые  она  никак  не  могла  решить. 
-        Ну  ладно,  -  говорю,  откладывая  журнал  и  беря  с  подноса  чашечку  кофе,  только-только  принесенную  служанкой,  -  рассказывай.  Кто  он,  где  работает,  может  ли  содержать  семью  и  есть  ли  у  него  такое  намерение?  Как  выглядит…  в  общем,  все  говори. 
Наташа  оборачивается,  скользя  на  одной  ноге.  Боже,  а  ведь  когда-то  меня  считали  безрассудной,  а  ее  –  образцом  добродетели.  Но  все  правильно,  я  знаю,  она  заслуживает  счастья. 
-        Он  богат,  если  ты  об  этом.  И  еще  очень  красив…  такие  мягкие  волосы,  -  женщина  шевелит  рукой,  будто  вспоминая  ощущения,  -  высокий,  с  маленьким  шрамом  на  руке,  а  еще  у  него  небольшая  щетина,  которую  на  первый  взгляд  можно  принять  за  невнимательность  к  себе.
Кофе,  вот-вот  готовое  согреть  мое  тело,  пролилось  на  землю.  Но  Наташа  этого  не  замечает,  поскольку  и  дальше  кружиться  комнатой,  будто  пьяная…  от  счастья. 
Шрам  на  руке  –  почти  незаметный,  если  не  наткнуться  вблизи  –  а  также  щетина. 
Рустам…  не  может  быть.  Зачем?  Для  чего? 
-        А…  ну…  что  он  говорит,  как  объясняет  свою  любовь? 
-        Что  значит  «как  объясняет»?  Ах,  Диана,  он  так  мил.  Представляешь,  однажды  я  спросила,  как  он  представляет  нашу  дальнейшую  жизнь,  а  он  ответил:  «Сильных  любить  легко»,  и  просил  всем,  кто  меня  будет  о  чем-то  спрашивать,  говорить  эту  фразу. 
Действительно,  хорошо  придумано…  он  сказал  ей  то  же,  что  я  когда-то  ему.  А  самое  страшное  то,  что,  видя  Наташу,  я  понимаю,  что  не  смогу  ее  переубедить,  ведь  как  объяснить,  что  ее  возлюбленный  –  опасен.   
Ты  должна  что-нибудь  придумать,  должна,  на  кону  жизнь  твоей  сестры,  -  шепчет  любимый  в  моменты  страха  голос.  Я  не  долго  думаю  о  том,  что  мне  делать,  я  уже  знаю  выход.  И  этот  выход  до  сих  пор  спрятан  от  Кристофа…  ведь  он  отобрал  духи,  с  помощью  которых  можно  спрятать  свой  запах,  но  забыл  о  маленькой  пробирке,  которую  я  когда-то  вложила  в  потайной  карман,  и  он  их  не  нашел…  и  до  сих  пор  не  знает. 
Не  знает  Кристоф…  и  Рустам  тоже. 
-        Борись  за  свое  счастье,  -  шепчу  очень  тихо,  но  Наташка  услышала  мои  слова.  Она  вмиг  стала  очень  серьезной,  будто  почувствовав  в  моем  голосе  что-то  важное.
-        Да,  я  буду,  -  отвечает  рассеянно,  но  не  менее  серьезно. 
Вот  и  хорошо,  а  я  буду  бороться  за  свое  благополучие. 
И  самое  обидное  то,  что  в  тот  момент  мне  даже  было  наплевать  на  Наташу.  Я  думала  только  о  том,  как  сохранить  свое  хрупкое  счастье  от  человека  со  столь  непонятными  мотивами.  Я  понимала,  что  Наталию  он  любить  не  может…  тогда  зачем?

                                                                                            **  **  **

Сегодня  она  казалась  еще  более  маленькой  и  хрупкой  –  смотри  и  переломаешь.  Я  видела,  что  ей  страшно,  но  также  знала,  что  девушка  никогда  не  нарушит  моего  приказа.  Мне  было  плевать,  сделает  она  это  из-за  уважения  или  остерегаясь  наказания,  но  главное  –  она  исполнит  приказ  до  конца.
Я  вынимаю  из  тайника  пробирку,  совсем  не  напоминающую  духи.  Да  и  разве  это  запах,  скорее  его  отсутствие.  Четыре  года  назад  молодой  ученый  отдал  свою  жизнь  за  мое  спасение,  а  я  променяла  его  подарок  на  того,  от  кого  и  убегала.  Ирония  судьбы,  в  которую  он,  если  б  был  жив,  охотно  бы  не  поверил.  Я  откупориваю  бутылочку  и…  выливаю  капельку  на  тело  Ланы.  Она  вздрагивает,  боясь  последствий.  Но  я  должна  быть  с  ней  строгой,  поэтому  вместо  успокоения  твердо  говорю: 
-      Ты  должна  проследить  за  ним  от  самого  дома  и  до  момента,  пока  он  встретиться  с  Наташей.  Благодаря  духам,  Рустам  тебя  не  только  не  почувствует,  этот  запах  резко  притормозит  его  чувства.  Ты  можешь  делать  что  угодно,  но  помни:  мне  нужны  доказательства,  или  хотя  бы  зацепка,  которую  я  смогу  предъявить  Кристофу.  Ясно?! 
-      Да,  госпожа. 
Девчонка  берет  в  руки  маленькую  камеру.  Она  странно  на  меня  смотрит,  будто  надеясь  на  отмену  приказа,  но  мой  взгляд  выражает  непоколебимость,  и  она  выходит  из  комнаты,  оставляя  меня  наедине  с  мыслями,  от  которых  становиться  страшно.
-        Видишь,  Кайл,  для  каких  целей  служит  твое  изобретение!  –  кричу  в  потолок  и  падаю  на  кровать.  –  Если  б  я  тогда  знала… 
Но  я  бы  ничего  не  изменила,  зная  все  те,  что  знаю  сейчас.  Возможно,  я  бы  смогла  спасти  его  жизнь,  но  надолго  ли,  ведь  я  никогда  не  забуду  глаза  Кристофа  в  момент,  когда  он  увидел  нас  двоих  –  в  них  не  было  места  прощению,  только  ненависть. 
Я  выхожу  из  дома  и  медленно  бреду  в  сторону  сада.  Мне  говорят,  что  роза  не  имеет  запаха,  что  это  домашний  цветок,  но  все  вранье…  они  пахнут  свежестью  и  подарком  любимого  мужчины.  Кристоф  дарил  мне  цветы,  и  он  правильно  делал,  что  это  были  не  розы,  ведь  роза  –  плохой  цветок  для  подарка,  ею  можно  любоваться  только  в  саду,  забавляя  себя  надеждой,  что  та  никогда  не  увянет.
Наш  сад  очень  большой,  но  больше  всего  я  люблю  заходить  вглубь,  туда,  где  почти  начинается  лес  –  именно  поэтому  Кристоф  и    выбрал  этот  дом,  из-за  леса.  Я  вижу  стражников,  к  которым  успела  привыкнуть,  и  успеваю  удивиться,  как  они  похожи  на  обычных  людей. 
Сад  успокаивает.  Больше  часа  я  брожу  по  нему,  пытаясь  успокоиться,  а  когда  мне  это  удается,  возвращаюсь  домой,  к  любимому,  который  вот-вот  вернется.
-      Госпожа!  Госпожа! 
Ко  мне  подбегает  Мика,  одна  из  служанок.  Она  выглядит  взволнованной,  в  руке  несет  какую-то  сумку,  которую  прижимает  к  груди. 
-        Господа!  В  доме  пожар! 
-        Где?!
Мика  пытается  отдышаться. 
-        На  верхних  этажах,  и  никто  не  знает,  как  это  случилось. 
Мы  вместе  бежим  к  дому,  около  которого,  будто  вокруг  муравейника,  суетятся  люди.  Я  забегаю  внутрь  и  встречаю  Дженоба,  который  велит  оставаться  вне  дома. 
-        А  где  Мойра?  Где  Мойра?! 
Дженоб  не  отвечает,  он  слишком  занят  поисками  той,  которая  важнее  жизни  и  ради  которой  он  этой  жизни  лишился. 
-        Она  на  чердаке,  госпожа,  -  всхлипывает  Мика,  теребя  свою  чертову  сумку.  Я  вижу,  что  ей  очень  страшно,  и  это  приводит  меня  в  бешенство. 
-        Заткнись,  не  реви!  –  кричу.  –  Что  Мойра  могла  забыть  на  чердаке? 
-        Она…  она…
-        Не  реви! 
-        Хотела  зайти  в  вашу  старую  комнату,  что-то  там  искала. 
Я  понимаю,  что  об  этой  комнате  все  забыли,  что  Мойра,  даже  будучи  столь  сильной,  просто  сгорит  заживо  –  прекрасное  средство  убить  вампира. 
Начинаю  бежать.  Медленно,  скорее,  еще  скорее,  вскакиваю  по  ступенькам  наверх  и  лезу  по  столь  знакомой  лестница.  Захожу  в  комнату,  куда  после  побега  ни  разу  не  заходила  –  плохие  воспоминания. 
Наверное,  страх  за  подругу  застилал  мне  глаза,  а  может  судьба  такая  –  не  видеть  очевидного,  но,  как  бы  там  не  было,  я  не  обратила  внимания  на  то,  что  нет  огня  или  даже  дыма,  что  комната  оказалась  не  запертой.  Я  оказалась  слишком  невменяемой,  чтоб  послать  кого-то  из  слуг,  а  не  бежать  самой,  в  опасность.   
-        Мойра… 
Я  почти  прошептала  ее  имя,  начиная  понимать,  что  попала  в  западню.  Я  тогда  еще  не  представляла,  во  что  вляпалась,  но  до  меня  дошло,  что  дело  серьезное.  Оборачиваюсь!  Дверь  быстро  захлопнулась,  и  захлопнула  ее  не  кто  иная  как  Мика,  бывшая  подруга  и  теперешняя  слуга. 
Она  потом  очень  пожалеет  о  том,  что  сделала,  но  «потом»  будет  поздно,  и  мне  ее  даже  жаль,  ведь  все  горькие  слезы  не  стоят  того,  что  случится  с  ней…  и  причина  ее  смерти  будет  для  меня  очень  неожиданной. 
Но  это  будет,  а  сейчас  она  закрыла  крышку,  и  первой  моей  мыслью  было  то,  что  она  хочет,  чтоб  я  сгорела.  Я  убеждала  себя,  что  огонь,  возможно,  еще  не  просочился  в  комнату,  но  когда  все  это  будет,  я  задохнусь.  Проблема  в  том,  что  все  в  моей  жизни  не  так,  как  мне  представляется  в  начале,  и  даже  смерть  будет  другой. 
-        Успокойся,  Диана,  все  будет  хорошо. 
Я  вижу  Рустама,  неизвестно  как  появившегося  в  комнате.  Он  подходит  ко  мне,  а  я  осторожно  ступаю  назад  –  боюсь. 
-        Ты?..  Зачем? 
Он  пожимает  плечами  и  подымает  руку,  и  это  будет  последним,  что  мне  удастся  вспомнить.  А  дальше  будут  обрывки…